Шрифт:
Закладка:
Если бета-клетки живы, то есть сохраняют жизненную функцию только для себя, но перестают выполнять внешние функции (работать для организма), то есть находятся в «анабиозе»… Если причина действительно в регуляции, как предполагает этот известный эндокринолог, то отчего гипоталамус не отдает нужных команд? Я вижу две возможные причины:
1) гипотрофия (недостаток питания);
2) микроинсульты из-за травмы при родах в зоне гипоталамуса… (Это, кстати, хорошая тема для диссертации – провести гистологические исследования, посмотрев у покойных диабетиков первого типа, есть ли геморрагические поражения в гипоталамусе. Дарю тему на Нобелевскую премию!.. Но вряд ли кто-то будет этим заниматься: в случае с диабетом первого типа довольная собой медицина, найдя инсулиновое решение, надела ковбойскую шляпу и положила ковбойские ноги на стол в полном удовлетворении. Жизнь удалась! Вылечили, типа. Успех!.. И потому больше никто не ищет причин болезни. А зачем?)
Регуляторная цепочка тут следующая: гипоталамус выделяет соматотропный гормон – в ответ на его прибытие печень выбрасывает инсулиноподобный фактор роста, действующий на все растущие органы, в особенности на железистые ткани, в частности, поджелудочную железу. Из-за родовой травмы шеи и недостаточности (в результате этого) функции гипоталамуса она становится гипотрофичной или, попросту говоря, недоразвитой – маленькой и слабенькой. И как такая поджелудочная будет справляться с ударными нагрузками углеводов, коими беспечные мамки начинают пичкать своих чад почти с рождения, – например, детскими смесями с углеводами в виде сахара, глюкозы, фруктозы или крахмала? Да у ребенка просто произойдет срыв адаптации железы.
В чем он выражается, этот срыв? Бета-клетки умирают? Вообще, когда какие-то клетки умирают, это называется некрозом, то есть в данном случае был бы панкреонекроз. Распад. Но его же нет! Панкреонекроз – довольно редкое заболевание. Так что вполне возможна и такая ситуация – не гипоталамус выключил клетки, а, напротив, он не может достучаться до бета-клетки, потому что от перенапряжения она попрятала все свои рецепторы в желании выжить и больше не реагирует на команды. Потому что, если клетки будут от перенапряжения умирать, то есть начнется некроз, это будет означать смерть всего организма. То есть организму выгоднее отключить какую-то функцию, чтобы спастись, пусть и на время. Может быть, причина диабета первого типа как раз и заключается в этом – слабая железа не может справиться с потоком углеводов и «закрывается», прекращая производство?
Это предположение подтверждается практикой – при правильных физических нагрузках и правильном питании некоторые больные первым типом диабета снижают дозы инсулина или даже соскакивают с него. И шансы на успех тем выше, чем раньше поймали болезнь.
Кстати! Что делает медицина при таком удачном стечении обстоятельств – когда болезнь поймана вовремя? Человека начинают колоть лошадиными дозами преднизолона, в результате чего диабет или отступает, или проходит очень лайтово. Преднизолон снимает воспаление, обладая иммунодепрессивным действием, то есть подавляет иммунитет. А что такое воспаление? Это активность лейкоцитов и макрофагов – солдат иммунитета, которые, по бытующим сегодня представлениям, убивают бета-клетки, производящие инсулин. А что такое подавление иммунитета? Это борьба с костным мозгом, который и производит иммунные клетки. За видимый эффект борьбы с диабетом первого типа человек, накачанный преднизолоном, расплачивается убитым костным мозгом, то есть своим будущим, поскольку костный мозг – ресурс молодости и обновления организма. Этот способ борьбы, кажется, свидетельствует о том, что в организме идет воспалительная реакция. С другой стороны, чуть выше мы говорили о некрозе, который сопровождается жестким воспалением, бешеной активностью лейкоцитов. Но дело в том, что клинически никаких маркеров воспаления в крови при диабете первого типа мы не видим. И это странно! Возьмем для примера тиреоидит – болезнь щитовидки из-за аутоиммунного процесса. Или аутоиммунный ревматоидный артрит. Оба заболевания сопровождаются воспалением. У воспаления есть пять клинических признаков – отек тканей, местное повышение температуры, покраснение, боль, нарушение функции. Всё это при указанных заболеваниях наблюдается. А при диабете первого типа мы из пяти пунктов наблюдаем только один – потерю функции. Возникает вопрос: так есть воспаление или нет? Идет аутоиммунная реакция или нет?
Вообще, мне часто кажется, что если в теле человека творится что-то непонятное, медицина реагирует на это тремя привычными заклинаниями:
– «это аутоиммунная реакция»;
– «это у вас генетика такая»;
– «это у вас осложнение после инфекционного поражения».
А почему бы, как указано выше, не поискать ответ в гипоталамусе, как главном регуляторном центре всей внутренней жизни? Если у человека болезнь под названием «синдром турецкого седла», то есть гипоталамус поджат, вся его эндокринная система перестает работать слаженно, а начинает работать вразнобой. Иными словами, важность центральной регулировки со стороны гипоталамуса мы можем наблюдать воочию.
Не буду говорить за диабет первого типа, но что касается диабета второго типа, тут я уверен: чтобы избавиться от болезни, нужно сделать несколько вещей:
– починить «управляющую микросхему» – гипоталамус, наладив его нормальное кровоснабжение, то есть доставку кислорода и питательных веществ в ствол головного мозга;
– наладить общее питание организма, чтобы тело не жрало углеводы;
– отдать ребенка в секцию, чтобы двигался. Лучше всего показан марафон или спортивная ходьба.
И особенно важно починить шею (наладить кровоснабжение мозга, убрав спазмы мелких мышц и выставив позвонки) именно в первый месяц жизни, когда идет доформирование поджелудочной на всю оставшуюся жизнь.
Кстати, я заметил, что очень часто дети, склонные к диабету, появились на свет в трудных родах.
– Ой, я так тяжело рожала, – жалуется полная женщина на приеме. – У меня ребенок был 5 килограммов!
Врачи и публика в таких случаях умиляются: богатырь! А хорошего в этом «богатырстве» мало: всем детям крупнее 4 кг родовая травма гарантирована: ну как большой предмет достать через маленькое отверстие, не деформировав?
Норма веса младенца – от 2,5 до 3,5 кг – была определена не зря. Всё, что выше и ниже, – аномалия, чреватая в будущем проблемами со здоровьем.
Возникает вопрос: а почему ребенок оказался у этой женщины столь большим – аж 5 кг? Да потому, что сахара было много, который он еще в утробе переработал в жир. А почему сахара было много? Потому что мама жрала его как не в себя. И ведь не в себя! А в ребенка, над которым потом все умиляются: ах, какая милая младенческая припухлость! Но он просто жирный уже с рождения… И его поджелудочная уже с утробных времен не справляется с таким количеством сахара.
Часть 6. В солнечном мире
Полдень. XXII век
Я думаю, оттого мне нравится писатель Иван Ефремов, что в его произведениях описывается красочный мир
