Но это не значит, что я сказал бы: ах, ты пишешь книги? Ну и иди тогда лесом. Если это работа, которая тебя кормит и которая тебе нравится, какое я имею право что-то говорить против? Главное — чтобы ты не тащила в книги все, что видишь, как мой сынуля. Не хотелось бы знать, что ты пишешь о том, как мы с тобой трахаемся.

Блядь…

— Ник, все авторы используют что-то из своей жизни, — я словно шла по жердочке над пропастью. — Какие-то события. Места. Людей — в качестве прототипов.

— Да? — его глаза потемнели до черноты. — И что же ты о нас написала? Или еще напишешь?

Хочешь грамотно соврать — скажи часть правды. Это я давно усвоила.

— Честно? Только один эпизод. Наше знакомство. И это не о нас. Я не пишу о себе, — эти слова я постаралась выделить голосом максимально жирно. — Если бы и хотела, все равно не получится. Герои — совсем другие люди, даже если с ними иногда происходит то же самое, что со мной или с моими знакомыми. Понимаешь разницу?

— Не совсем.

— Блин… Ладно, допустим, в моей книге мужик с бабой познакомились так же, как мы с тобой. Она ехала на машине, увидела, что он свалился в кювет, вытащила его, он ее поцеловал. Все. У них ничего нет общего с нами, начиная с внешности и кончая биографией, — черт, скрестить бы пальцы, но руки на столе, на виду. — И дальше все развивается совсем не так. Там будут какие-то другие эпизоды из моей жизни. И эпизоды из жизни других реальных людей, которых я знаю или не знаю. Понимаешь, придумать что-то новое нереально. Все, что только можно, со всеми уже было. Не зря же люди читают и говорят: о, это прямо про меня. Можно только взять из жизни, своей или чужой, скомбинировать, как-то изменить, дополнить своими мыслями.

— Ясно, — он побарабанил пальцами по столу. — И что, это реально занимает так много времени, что не отойти от компа? В туалет-то успеваешь? Или в памперсах?

— Я пишу примерно по двадцать килознаков в день. Это где-то десять вордовских страниц. В… две книги параллельно, — о Джо и Аркаше я не рассказала бы ему даже под угрозой расстрела. — В среднем получается полноценный рабочий день. Восемь — десять часов. Потому что надо не только придумать и набить, но еще и пару раз вычитать, потом выложить. Ответить на комментарии читателей. Чертову уйму времени занимает реклама и авторская группа В контакте, у меня там нет администратора. И все это нужно, иначе не будет продаж.

Ник молчал, и мне вдруг стало страшно. Потому что предельно ясно поняла: от того, что он сейчас скажет, зависит моя дальнейшая жизнь.

— Наверно, это моя карма, — Ник с усмешкой покачал головой. — Все кругом трепетные творцы, и только я грубый солдафон, променявший скрипку на каратэ и самолет. Один раз попытался сломать шаблон — и то не получилось.

— И кем она была?

Черт, об этом спрашивать сейчас точно не стоило. Само вырвалось. Ну да, ну да, куплю инвалидную коляску и фильтры для базара.

— Врачом, — отрезал он. — А еще, похоже, ответочка прилетела за все мои дежурства, командировки и усиленные на праздники. И что? Как мне вписаться в твой напряженный график?

А вот и когти из бархатных лап. Я не сомневалась, что они острые. Хотя, с другой стороны, его желание вписаться в мой график кое о чем говорило.

— Вечера у меня обычно свободны, — я компульсивно катала по столу хлебную крошку. — Как у нормальных людей, которые работают в офисе. Ну, если, конечно, не туплю по полдня над каждой фразой, такое тоже иногда бывает. Один выходной в неделю. Между книгами отпуск на неделю, а то и на две, как получится. Где-то раз в три месяца.

— Ясно… — повторил он, задумчиво покусывая губу. — И как у тебя получается по две книги сразу писать? Не путаешься в сюжетах?

— Нормально. Одна современный любовный роман, русреал, вторая фэнтези — магия, драконы, попаданки в другие миры. Переключаюсь легко, как будто из комнаты в комнату перехожу.

— И что, хорошо покупают?

— Ну как сказать? Когда как. Раз на раз не приходится. Я далеко не топовый автор. Но в среднем в месяц цифра шестизначная.

— Неплохо. А что мешает стать топом?

Хороший вопрос. Почему кому-то удается поймать за бороду литературного бога удачи, а кому-то нет — хоть тресни?

— Трудно сказать. Не те темы и сюжеты, которые интересны большинству. Мало рекламы. И вообще… как у нас говорят, «пишите лучше». А на самом деле никто не знает, почему одна книга заходит и рвет топы, а другая, объективно ничем не хуже, — нет.

— Жень, только просьба, — Ник большим глотком допил остывший кофе и поставил чашку на стол. — Не проси меня читать твои книги, ладно?

Ох, слава тебе яйца! Будь спок, ни за что не попрошу.

— Ну… ладно, — я сделала вид, будто огорчена. — А почему?

— Да потому что мне не понравится, я об этом скажу, и ты расстроишься. Только намекни вашему брату, что не катит, у вас психика нежная, сразу мировая скорбь и депра. А если совру, что понравилось, ты не поверишь и все равно расстроишься.

— То есть вариант, что на самом деле понравится, ты не допускаешь? — осторожно уточнила я.

— Про драконов или про мужика и бабу, которые познакомились в кювете? Извини, но мне уже не нравится. Даже если это зашибенно написано. И я вполне допускаю, что так и есть, если покупают и читают.

Слушать это было немного обидно, но стоило признать: вариант оптимальный. Намного хуже было бы, если бы он прямо горел желанием ознакомиться. Мне хватало того, что читали мама с «девочками». К счастью, только Нину, об остальных даже не подозревали. Алена тоже пробовала, но ей не зашло. И вообще мало кто знал, что я пишу. Для большинства знакомых в реале я была копирайтером.

Бедненькая, пишет всякий шлак, разве этим заработаешь? Если только кошке на корм. Хотя у нее и кошки-то нет.

Ник хотел что-то добавить, но тут в спальне взвыл мой телефон.

— Принести?

— Не надо, я сама.

Еще только не хватало, чтобы звонил кто-то из моей мужской команды. Чтобы он сначала увидел имя на экране, а потом мне снова пришлось выкручиваться и врать.

И я не ошиблась, это оказался Андрей.

— Жень, с наступившим! Когда увидимся? — спросил он весело.

Я, конечно, могла прямо сейчас сказать, что больше никогда. Но опыт