Шрифт:
Закладка:
— И мне учиться надо, — призналась я. — Господь не дарует ленивому.
— Господь? — удивился управляющий. — Я думал, Вы манихейка.
— Конечно, манихейка, — показала ему фаравахар. — Мани — пророк, первый учитель. Но он открыл людям истину от Господа. В христианстве он сродни Иисусу, которого вы почитаете как одно из проявлений Бога. В нашей вере он только пророк, вошедший в Свет. Я хочу проехаться на этом чуде.
Вяжницкий хмыкнул и просил обождать. Вернулся быстро, сообщив, что паровоз подготовят, топка еще горячая, но все одно потребуется не менее часа. Пока же предложил обойти остальную территорию.
Развернулся здесь papá знатно: помимо трех корпусов земли отвел для завода с солидным запасом. Планом была предусмотрена даже собственная церковь для рабочих, которые пока ютились в Малой Колпине, потеснив крестьян. Тридцати домишек деревни было явно мало, порой случались и драки с местными мужиками, так что гатчинскому голове пришлось даже выделить нескольких городовых для поддержания порядка.
Везде пройтись не получилось, поскольку грязи вокруг собралось предостаточно. Болотистую местность активно осушали, но недавние дожди сделали свое дело. За спиной как два крыла маячили Аслан с Андреем. Сегодня первый открыто нес на поясе шашку и пистолет, а второй нацепил на плече ружье. Успели даже перекусить из узелка, собранного утром Танькой, как дали знать, что паровоз готов к показу.
Ворота с трудом открылись, и сначала из них вырвался шум, пар и дым, из которого и явился он!
Черный, округлый нос показался из клубов, равномерное пыхтение вызвало неприличные ассоциации, а плавно двигающиеся шатуны породили совсем постыдные мысли. Но — такова, наверное, моя натура, потому что в этот паровоз я именно что влюбилась до дрожи внизу живота!
— Обратите внимание! — крикнул Вяжницкий. — Пар выходит через дымовую трубу! В первом паровозе господин Стефенсон их разнес, и топке не хватало тяги! Мы до такого оригинального хода додумались сами, но он подтвердил правильность решения на практике! Пар утягивает за собой дым, добавляя тягу!
Паровоз остановился рядом с нашей компанией. Аслан недоверчиво подобрался, Андрей осматривал диковину с интересом, а Степан Иванович представил извозчика.
— Ульян Пахомов, наш лучший машинист. Из Ваших крепостных!
«Машинист» — правильное слово! — низко поклонился мне. Он промямлил, что счастлив прокатить барышню, но просит быть очень осторожной и держаться изо все сил. Охранники помогли подняться и, конечно же, устроились рядом. В будке стало совсем тесно, зато выпасть точно не получится.
— Готовы?! — весло гаркнул Ульян. — Эх, прокачу-с!
Сдвинул ручку, что-то подкрутил, и паровоз принялся плавно набирать ход. «Чухание» становилось все более частым, кусты вдоль колесопровода ускорялись с каждой секундой. Восторг заполнил меня от пяток до самой макушки, я слилась с механизмом всей душой, ощущая его напряженную работу. О, как же несовершенен он был! И как прекрасен в своем стремлении к скорости!
Мою радость совсем не разделял Аслан. Черкес вцепился в перильце до белых костяшек. Заметив мой насмешливый взгляд, охранник подобрался и безуспешно постарался изобразить отвагу. Но сдался и крикнул, что шайтан ведет эту повозку, и лично он ей не доверяет. Андрей улыбался и глядел по сторонам.
Мы проехали версты три, когда Ульян сбавил ход, а потом и вовсе остановил паровоз.
— Дальше не пойдем, барышня. И пара не хватит, и стройка впереди, пути прокладывают еще. Так что теперь задом пятиться станем.
— А можно мне править? — жалобно попросила я.
— Отчего же, если барышня хочет. Сейчас объясню все. Вот тут открываете продувной клапан, чтобы выгнать всю воду из цилиндров. Теперь ручку пара… да, так… Смотрим, чтобы теперь вода перестала с паром выходить, вот, теперь клапан закрывайте. Тормоза тут убираем. И снова ручку. Поехали!
Паровоз и вправду тронулся с места. Моя душа запела, я вдруг ощутила, что Свет снова кипит, но в этот раз не обжигает, а обволакивает жилы, и, кажется, сейчас мне доступно свернуть горы одним своим повелением. Машина быстро набрала скорость. На вопрос, как быстро сейчас движется стальной экипаж, Ульян ответил, что по замерам выходило в лучшем случае за час проехать одиннадцать верст. Но новый паровоз обещает быть зверем и разгоняться куда как сильнее.
Хочу сильнее!
При подъезде к заводу машинист извинился и перехватил управление. Он плавно подъехал к воротам и остановился точно в конце перрона.
— Почему крепостной до сих пор? — спросила я его. — Такой мастак должен получать соответственно умениям.
— Помилуйте, барышня, — поклонился Ульян. — Куда ж я пойду? Здесь мне хорошо, кормят прилично. И как я вольный буду, а жинка в крепости?
— Так если она тоже моя, я всему твоему семейству вольную выпишу. А тебя на оклад поставлю. Думай, заставлять не буду. И спасибо за поездку и урок. Держи, — протянула ему пятирублевку.
Спустилась вниз, где уже поджидал Вяжницкий.
— Так все крепостных растеряете, а прибыль на зарплату спустите, — ворчал он, провожая меня к выходу. — Дадите ему вольную, он и уйдет. А мне где нового машиниста искать?
— И куда он пойдет? Где извозчики паровозов… машинисты еще нужны? Поймите, Степан Иванович, это крестьянина легко заменить, потому и труд его бесплатен почти. А ценного работника надо держать не страхом наказания и принуждения, а страхом потерять все то хорошее, что дает ему работа именно у вас. Я потому и велела подготовить отчет по заработным платам. Дешевый работник будет дешево работать. А у нас с вами — будущее Империи, никак не можем мы опростоволоситься. Вот сегодня эта дурацкая заклепка нашлась, а представьте себе, что она вылетит при скорости в одиннадцать верст? А больше? Будет же катастрофа! Поэтому призываю поразмыслить над тем, чтобы ваши люди сами рвались трудиться и благодарили вас за такую возможность. Думайте! Дураков выгнать можно, но умелого мастера заменить сложно. Дороже нового учить будет, а за то время работа стоять будет. Вот и считайте сами!
— Странные вещи говорите, Александра Платоновна, — с сомнением в голосе сказал управляющий. — Но смысл в них виден некий. Воля Ваша, я посчитаю, конечно. Прибыль и так добрая сейчас на паровых машинах, а с паровозов! Мы вообще любую цену ставить можем!
— За любую с нас спросят. И лучше ответить тем, что и расходы у нас большие, потому как работники сытно живут. Теперь скажите, когда мы построим первый паровоз, когда остальные, и когда они уже нужны?
Первый, который сейчас на стапеле, соберут менее чем
