небо! — тем временем мысленно обратился к своему разленившемуся фамильяру-разведчику Силин, минуя ряд биотуалетов направляющийся сейчас по идеально выметенной и даже облагороженной теперь кадками с очень ароматными цветами «улочке» к юго-западной окраине поселения.

Где вскоре открылся отличный вид на протекавшую с севера на юг не сильно широкую, но всё ж полноценную реку. В которую немногим южнее, сразу за полями, откуда сейчас бежал ушастый народ с современного вида тяпками, граблями да лопатами, с запада впадала речушка поменьше. Акурат перед заливными лугами ещё южнее, где тучных по сравнению со здешними Земных коров да коз сейчас активно гнали в окружающий всю эту благодать лес юные пастушки. Более пологий левый берег бо́льшей реки, в отличие от правого не заселенный, был занят ещё более дремучим лесом чем тот, который окружал Холмск, ибо там он был элементарно не столь хожен, как-никак, лесным звероухим народом.

— Это кто такие, Прок? — поинтересовался Силин у старожила, разглядывая и своими усиленными благодаря пирсингу в брови глазами, и иногда прикрывая их, дабы уже вороньими оценить всю картину с большой высоты, а то вдруг там ещё кто-то поднимается по реке, сразу за этими вот.

— Неведомо, босс. Впервые вижу таких... странных. А челны у них похожи на те, что у Толстоухих, но побольше будут и... грозные какие-то, или скорей хищные. Не такие пузатые плоскодонки, чтоб, значит, товара поболее вместить, а худые и стремительные, словно те волки, — поражал красноречием и образностью мышления Буроухий, вместе с собеседником сейчас разглядывающий три эдаких драккара. Ну, может поменьше. — Хотя... слыхал я, сказывали про дивный народ оргов где-то за тридевять земель. Они також ликом черны.

— Как-как, орки?

— Не, точно помню: орги — сказывали.

— Ну орги, так орги. Надо же, воинственные какие, — пробормотал Силин, изучая этих вот «тумба-юмб», чего-то там рычащих да скалящих свои и вправду нижние, хоть и небольшие, но всё ж клыки под характерно приплюснутыми носами. Уши, кстати, у них были вовсе не меховые, а как у людей, но слегка заострённые.

Вот только кроме как повадками и оттенком кожи, не так чтобы прям и черной, как заявил Прок, а скорее цвета молочного шоколада, правда с несколько оливковым оттенком, так вот, незваные гости ничем более и не напоминали туземцев. Ибо хоть и были в примерно таких же, как и у местных, туниках, но почти все в однотипных защитных наголовьях, судя по всему бронзовых и в виде эдаких самурайских «тарелок» дзингаса. Многие — с единообразными недлинными копьями да с овальными щитами. Пусть и размалеванными в соответствии, похоже, с индивидуальной доблестью да заслугами, но, опять же, как под копирку. Длинные кинжалы на поясах также были в копилку относительно массового производства.

Некоторые из данных не то «викингов», не то «легионеров», помимо всего, имели и защиту корпуса. Нет, не попсовые лорики какие-нибудь, а нечто наподобие линотораксов, хотя — те же яйца. Всё ж металл у завоевателей, по-видимому, не так доступен, как могло бы показаться на первый взгляд. А может попросту традиции такие.

И да, воинственный десант, уже выгружающийся на небольшом пляжике чуть южнее, у подножья холма с поселком, прибыл сюда явно не грибы пособирать или для обмена культурами разных народов. А те баржи с не оставляющими сомнений по поводу своего назначения клетками, и которые чуть ниже по течению волокут сюда арьергардные посудины — как бы намекают, что предполагается полон, который наверняка вскоре будет отправлен вниз по реке, чтобы флотилия бравых «конкистадоров» смогла свободно подниматься дальше.

— А кто там ниже-то по течению живет, Прок?

— Так Буроухие ж ещё. А за ними — Длинноухие. Дальше, как сказывали Толстоухие купцы из самых низовий Скорицы, Большеухие и какие-то Вислоухие обитают. Но я таких и не видывал никогда.

— Занятно, — почесав рыжий затылок протянул задумчивый юноша в попугайской расцветки тунике, но подпоясанный своим ремнем. — Похоже, уже не живут. Мда. Ладно, не бледней, Прошка! Авось, не дам я вас в обиду. Что мне какие-то там...

Договорить нахваливающий себя господарь всех окрестных земель не смог, так как его, в отличие от сразу иссушенного в жуткую мумию бедняги Прока, лишь неслабо так качнуло, от чего пластины пряжки-артефакта ремня на поясе рассыпались от явной перегрузки.

— Охренеть! — только и выдал обескураженный могуществом неведомого противника Силин, который, не став скорбеть над павшим, ибо не время сейчас, благодаря Круа сорвался на ускорении с места и понесся к пляжу с пугающим его теперь врагом.

Которого лучше бы поскорее грохнуть, ибо очень уж непонятно: кто и чем это так приложил уже считавшего себя неуязвимым мага. И пусть поглощение этой чудовищной и явно нефизической атаки потребовало совсем небольшого расхода резерва, но всё ж повлекло в итоге разрушение индивидуальной магозащиты, увы, не выдержавшей перегрузки уровня, по меньшей мере, командорских жезловых чар! Причем, в отличие от данного случая, упомянутым потребовалось бы чутка побольше времени, дабы произошло то же самое.

Совсем скоро выписывающий «противоминные зигзаги» Силин оказался на расстоянии применения Огнестены, которую тут же и послал в ряды щитоносцев, которые, и когда только успели, уже построились эдакой мини-фалангой да попёрли стеной на невообразимо быстро мчащего к ним с холма странного «безухого». В отличие от привычно паникующих хвостатых, до того стоявшего себе над обрывом с барственным видом и лениво переговаривавшегося с таким непохожим на него Буроухим, пусть и тоже в непривычной расцветки одеянии.

Потому-то, видать, именно эта вот странная парочка, где один явно воин, не дожидаясь сюрпризов от него столь самонадеянного, и стала первоочередной целью для умудренного опытом шамана, предусмотрительно сыгравшего на опережение.

Ну а пока странно живучий рыжий уже дожигал строй и добивал невиданным светящимся мечом остатки без оглядки бросившихся бежать оргов, растерявших всю свою воинственность вместе с большинством буквально изжарившихся соратников, старый шаман с лицом как запеченная груша из-под подобно сигниферу наброшенной звериной шкуры усиленно тряс свою размалеванную погремушку и, периодически завывая, спешно бормотал какую-то белиберду. И, как вскоре выяснилось, не просто так, ибо увлекшегося возмездием и задержавшегося на месте Силина вдруг снова накрыло какой-то жуткой рябью, словно бы даже ещё более страшной, чем в первый раз. Вот только страшный белокожий пусть и заметил это, но лишь немного сбавил напор, вскоре и вовсе продолжив себе настигать да разить остатки отчаянно вопящих частично обожженных беглецов, которых, как видно, уж не спасти, как бы явно измождённый шаман не