– Что за элексир? – оборвала его Лисса. – По выведению новых видов прыщей?

– Ошибаешься! – Таматин поднял вверх палец. – Я придумал элексир, который позволяет людям хотя бы ненамного приблизиться к моему гению. То есть повысить уровень работы мозга.

Мы с Лиссой переглянулись.

– И как ты понимаешь, что он работает?

– Хм, я провожу опыты на мышах.

Таматин заметил, что Лисса наливается багровым румянцем и закричал, пока не стало слишком поздно:

– Ни одна мышь не пострадала!

Я покосилась на Хантера. На свидание мне пока не очень хотелось, а вот Таматин весь не соответствующий ему мозг съест, пока не продемонстрирует свое гениальное изобретение. Поэтому я подтвердила, что согласна поучаствовать в демонстрации. Вслед за мной откликнулся Хантер, а уже Эдиту и Олефу ничего другого не оставалось. Отказалась только Лисса, она же и задала провокационный вопрос:

– Таматин, а твой сосед уже разрешает тебе проводить в комнате опыты?

– Нет, – смутился Таматин. – Потому я и позвал вас на демонстрацию, чтобы вы у себя разрешили это сделать.

Лисса в голос застонала: не участвовать в опытах у нее не получится.

* * *

В девять часов вечера к нам в комнату по очереди начали стучаться все желающие приобщиться к гению Таматина. Первым пришел Хантер и сразу же сел рядом со мной на кровать. Пришедшим уже позднее Эдиту и Олефу взглядом было указано присесть на другую сторону – на кровать к Лиссе. Эдит сделал это с удовольствием, а вот Олеф оказался лишним на этом празднике жизни и сел прямо на пол. Последним в комнату заявился сам маэстро сегодняшнего вечера и первым делом водрузил на стол бутылку шампанского. Все свои колбы и склянки он оставил у двери.

– О-о-о, – оживились парни, а мы с Лиссой с недоумением уставились на Таматина.

– Считаю, что мой прорыв нужно отметить, – пояснил нам парень, хозяйской походкой отправился к шкафу и достал оттуда чашки. К чашкам добавил и стаканы, которые предусмотрительно принес с собой. – Сначала тост, а потом демонстрация.

Хантер открыл шампанское с негромким хлопком и налил всем по глоточку бурлящего напитка. Я отказалась, так как совсем свежи были воспоминания о происшествии в ресторане, и при взгляде на шампанское меня замутило, еще не хватало напиться и разнести здесь все.

– Итак, тост, – выставил вперед руку со стаканом Таматин. – Вот мне уже восемнадцать лет.

– И три месяца, – шепотом добавила Лисса.

– Я стою перед вами, и весь мир пока еще не знает обо мне.

– И хорошо, – опять Лисса.

– Но я рад, что сладость самого главного моего открытия, но не первого, могу разделить с вами. – Таматин взглянул на Лиссу, но она молчала, раздумывая, что сказать. Парни же со страданием взирали на стаканы и чашки. – Нам предстоит еще много работы, но первый шаг к развитию способностей мозга человека сделан сегодня.

– Можно уже пить? – не выдержал Олеф. Его-то как раз в комнате держал только авторитет Хантера, и парень по-настоящему маялся.

Таматин величественно кивнул.

Все отпили по глотку (больше ни у кого и не получилось бы, Таматин пожадничал) и уставились на гения. А он с ожиданием во взгляде поочередно рассматривал каждого гостя.

– Таматин, ты будешь нам что-то показывать? – напомнила я, кивая на батарею склянок у двери. – Мы же на демонстрацию собрались.

– Так она уже началась.

– Когда?

Гений взглянул на часы:

– Тридцать секунд назад.

Лисса и я больше всех общались с Таматином, а потому первые сообразили, что произошло, и с ужасом взглянули на стаканы. Лисса на свой, а я на стакан Хантера: Дангвар все ж таки очень близко сидит, вдруг лопнет.

Парни же пока не понимали, что происходит: удивленно переглянулись, а потом Хантер вдруг провел рукой по лицу:

– Жарко.

– Но бутылка же была закрыта, Таматин, – не выдержала я. – Ты же открыл ее при нас.

– Я просто ее заново потом запечатал, – с радостью поведал Таматин. – После того, как добавил элексир. Ну, чтобы вы раньше времени не догадались. Не правда ли, гениально? Я про задумку – само запечатывание очень просто сделать, хочешь расскажу?

Лисса вскочила и бросилась в ванную. Я услышала, как полилась вода. Олеф вдруг поднялся с пола и принялся разминаться, а Эдит потер руками виски и уставился на Таматина:

– Слушай, Кряхс, давно хотел у тебя спросить: ты почему постоянно эту чушь про непризнанного гения несешь?

– Хм, – растерялся Таматин и ничего не ответил.

А Эдит продолжил:

– Ты ж просто заучка, ничего из себя не представляешь. Я тебя и без особых способностей переломаю. Оценки у тебя хорошие? А как они в жизни пригодились?

Я онемела и с тревогой смотрела на Таматина, а он, о чем-то раздумывая, вдруг достал блокнот и принялся делать какие-то пометки. Олеф лег на спину и, глядя в потолок, сказал:

– Мне кажется, Таматин очень счастливый человек. Живет в своем мире иллюзий и не понимает, что в настоящем мире все не так уж и радужно. Нам бы эту способность. Я же каждый день осознаю, что мой рост сто шестьдесят сантиметров, а нравятся мне девушки-жирафы. И как быть? На меня ни одна девчонка ростом выше ста семидесяти сантиметров даже не смотрит. И в иллюзиях скрыться не получается.

От такого откровения мы все рты открыли. Дверь ванной распахнулась, и в комнате показалась разъяренная Лисса с мокрыми волосами.

– Ты! – она обличительно ткнула пальцем в Таматина. – Ты что мне подсыпал?! Да я сдержаться не могу от желания тебя убить! Сейчас весь твой элексир в глотку тебе же и затолкаю! И бутылкой утрамбую!

– Полегче-полегче, – попятился Таматин.

Лисса надвигалась на него, не замечая, что под ногами у нее лежит Олеф. А Эдит вдруг произнес:

– Талисса, ты так классно выглядишь, когда злишься!

Лисса вдруг смутилась и про подлость Таматина и думать забыла.

– Правда?

– Конечно. Я вообще сюда пришел, только чтобы с тобой поближе познакомиться, а то ты вечно молчишь. Разговаривает только он, – Эдит зло кивнул на Таматина.

– Что происходит? – Хантер обернулся ко мне, и, так как он был достаточно близко, я заметила, что глаза парня наливаются изумрудным блеском. Я испуганно придвинулась и охватила его лицо ладонями:

– Не шевелись.

– М-м-м, я надеюсь, что ты хочешь меня поцеловать, – промурлыкал Хантер. – У тебя очень красивые губы… и глаза… и нос… фигура у тебя вообще блеск.

– Таматин! У тебя есть противоядие? – закричала я. Глаза Хантера начали светиться. При этом они светились уже и у остальных членов нашей компании, кроме меня и Таматина. Эдит что-то мурлыкал на ухо Лиссе, а она звонко хихикала. Олеф же вполголоса рассуждал о справедливости распределения силы.