«Голубой вагон бежит, качается»? – рычит Вячеслав.

Я представляю эту картину и хохочу. От зычного хохота взлетает испуганная сойка, что примостилась неподалеку. Из дверей вылетает сиреневая сумка на колесиках и застревает в ветвях ивняка.

– Чего вы ржете, кони? – высовывается растрепанная голова тети Маши. – Ловите вещи.

На крышу шлепаются два рюкзака, из недр появляется свежая одежда. Второй комплект. Последний. А что будет, если мы снова обернемся, а одежды не будет? Так и будем голышем щеголять? Нужно запастись добавочными комплектами, хотя бы трусами. Вот с кроссовками неудачно получилось, так и придется идти в тапочках.

Мы аккуратно спускаемся сверху. Охотников уже нет, а куривший в тамбуре человек прижимается к стене, недоверчиво оглядывает нас.

– Сцепка на вагоне разошлась, вот и лазили чинить, чтобы вагоны от поезда не отстали, – объясняет наше появление Вячеслав. – Хочешь, полезли наверх и покажем?

– Да я вообще молчу, – отвечает мужчина. – Мне-то пофиг.

– А если бы мы бомбу заложили, тебе бы тоже было пофиг? – спрашиваю я.

– Вы бомбу заложили?

– Нет, но могли бы. Где твоя социальная активность? – поддерживает меня Вячеслав.

– Чего вы пристали? Я сейчас наряд вызову, – дрожащим голосом отвечает мужчина.

– Ладно, расслабься. Пошутили мы, просто нервы ни к черту стали, – улыбается Вячеслав.

Мужчина чего-то бурчит и отворачивается от нас.

Мы идем по вагону к своим местам. Пассажиры провожают нас озабоченными взглядами, гадают, что же такого произошло, что группа людей поспешно кинулась на выход.

– Вы соседей выселили? – спрашивает Вячеслав, вспомнив про сиреневую сумку на ветвях ивняка.

– Да, ребятам понадобятся документы, когда они придут в себя и пойдут по шпалам. Конечно, их ждут сюрпризы в лице двух мертвых перевертней, однако жизнь плюс вещи будут для парочки утешительными подарками, – отвечает тетя Маша.

– Теть Маш, может, расскажешь то, чего я не знаю? – задумчиво спрашивает Александр. – Слишком уж много совпадений, чтобы быть случайностью.

– Эх, а если бы не перевертень, то так бы и доехали до Сидорыча, а там бы сама Людмила и рассказала, – вздыхает тетя Маша. – А теперь придется отдуваться мне.

– Дорога не близкая, так что мы успеем выслушать, – откликается Вячеслав. – Всегда интересно – за что придется сложить голову.

Тетя Маша поднимается с сиденья, берет поднос с остывшим чаем и идет до проводницы. Она возвращается с дымящимся янтарным напитком. Теперь же мы охотно разбираем подстаканники с горячим чаем.

– Раз путь долгий, то расскажу, – говорит тетя Маша, а мы пододвигаемся ближе, как дети, что начинают слушать сказку.

Разговор по душам

– Ты был «последней кровью», когда начали пропадать охотники. Община охотников расследовала это дело и нашла убийцу – свихнувшегося перевертня. Его казнили, однако я решила перестраховаться и договорилась с вашим учителем, – тетя Маша кивает Вячеславу.

Тот лишь закрывает глаза, подтверждая её слова. Я замечаю, как по переносице Вячеслава скользит капелька пота. Мощная рука подрагивает, крепкие пальцы сминают ручку у подстаканника.

– Знаю, Слава, но ты сам видишь, что так было нужно, – рука тети Маши ложится на ладонь Вячеслава. Тот убирает руку.

– Да что вы знаете? Думаете, легко смотреть, как твою девушку подкладывают под другого пацана, только потому, что какой-то хмырь не должен возродиться? – хрипит покрасневший Вячеслав.

Я переглядываюсь с Александром. «Всё страньше и страньше!» – вспоминаются слова девочки из Зазеркалья. Александр нервно сглатывает.

– Вот это новости, – медленно произносит охотник.

– Для тебя да, а я уже с этим не первый год живу. Я сразу узнал тебя в ту ночь, когда примчался к нам испуганный как щенок. Жаль, что ты увернулся тогда от моей двоечки – глядишь, сейчас бы одной проблемой было меньше.

Александр откидывается на спинку сидения, его взгляд устремляется в окно. Я знаю, что он видит в прозрачном стекле, ведь сам утешал его, когда пьяные слюни сползали на рубашку, а Александр говорил, что жить без Людмилы не может и сейчас сбросится с третьего этажа.

Помню, как отбирал нож, которым Сашка вознамерился вскрыть себе вены, как перевязывал царапину, когда он умудрился порезаться вилкой. На другое утро от царапины не осталось и следа, но то дикое желание самоубийства из-за неразделенной любви крепко врезалась мне в память. Очень крепко… Людмила пропала неожиданно для всех – просто забрала документы и исчезла. Родители продали квартиру, а новые жильцы не знали, куда они отправились. Всё просто: жили, встретились, полюбили, расстались.

Я понимаю Александра, вроде бы только зажила рана от предательства любимого человека, как тут же Юля нанесла вторую, а теперь ещё и эта парочка начала рассказывать истину. В сердце Александра словно воткнули лом и теперь шатают из стороны в сторону, чтобы расширить края. Ещё и мешок с солью приносят, чтобы обильно посыпать глубокую рану.

Александр смотрит в окно. Сухими глазами. Ни одна эмоция не отражается на бесстрастном лице, словно и не лицо это вовсе, а пластмассовая маска магазинного манекена. Похоже, что смерть отца выжгла начисто все эмоции и чувства. Тот вулкан страстей, что бушевал около года назад никак нельзя сравнить с настоящей глыбой льда.

– Саш, так было нужно. Мы объяснили девочке, и она всё поняла. Людочка пожертвовала отношениями со Славой, чтобы забеременеть от «последней крови» и уйти под защиту береднеев. Сидорыч сейчас защищает её лучше, чем защищали цариц в старину, – тихим голосом говорит тетя Маша.

– Значит, прав был перевертень, и меня использовали как племенного быка?

– А представь – каково мне? – вскидывается Вячеслав.

– Ты с нами поехал ради неё?

– Да, – тихо отвечает Вячеслав.

Александр медленно поднимается со скамьи, тетя Маша хватает его за руку:

– Куда ты?

– Пойду, подышу свежим воздухом, что-то душновато стало. Сиди, Жень, я на пять-десять минут, – Александр кладет руку на мое плечо, когда я пытаюсь подняться, чтобы пойти с ним.

Я остаюсь. Легкой походкой Александр скользит мимо выставленных ног, уклоняется от передающих белье рук и скрывается за дверью, что ведет в другой вагон.

– Пусть побудет один, – говорит тетя Маша, – а нам пока нужно поговорить о предстоящей защите Людмилы и Ульяны.

– Дочку Ульяной назвали? – переспрашивает Вячеслав.

– Да, но это неважно. Суть в том, что на стороне дочери Пастыря старые перевертни. С одним из них мы еле справились, очень уж сильные эти твари. Их осталось ещё четверо. Не исключено, что они попадутся нам на пути. Так что нам сейчас ни в коем случае нельзя разбегаться по углам и дуться на старые обиды. Понятно, Вячеслав? – тетя Маша смотрит на насупившегося здоровяка.

– Понятно.

– Теть Маш, а про меня нет никаких секретов? Может я тоже