Все целительные снадобья делали ученые, а их было куда как меньше, нежели воинов-практикующих. Уж слишком долго нужно было учиться, и слишком это было непросто.

— Учитель рассказал. — Хаджар не видел смысла врать.

— Учитель, говоришь… — протянула Гнесса, вытирая руки тряпкой-полотенцем. — Рекой тебя сюда принесло?

— Как догадались?

Знахарка улыбнулась. Оно подошла к самодельному столику (впрочем, здесь все таким было) и подняла с него плошку с аппетитной похлебкой. Вручила ее вместе с ложкой Хаджару и снова села рядом.

— Меня тоже, когда-то очень давно река принесла. Она много кого приносит. В эту и в другие деревни в долине. Порой мне даже кажется, что она забирает тех, кого отверг внешний мир. Беглецов, несчастных, тех, у кого болит сердце. А здесь их лечит. — Гнесса посмотрела за окно и улыбнулась полуденному солнцу. — Лечит Лес.

Именно так — с большой буквы. Слово Лес она произнесла с куда большим почтением, нежели местные.

Хаджар дотронулся до груди. Со знахаркой сложно было спорить — сердце у него действительно болело.

— В ученики ко мне не зову, — внезапно сказала она. — Другая судьба у тебя, странник Хаджар, владеющий мечом.

Она посмотрела на него настолько многозначительно, что только идиот бы не понял — знахарка знает. Но откуда…

— Торговец много лет назад все уши прожужжал, — сказала она, отвечая на так и не заданный вопрос. — А тут сперва Лида забегала сказать, что река новенького принесла. Потом из леса охотники потрепанные вышли. Робину ноги перебило — полгода теперь с костылем ходить будет. Ну и Ирий с братьями — в мешках их приволокли. Охотников все спрашивают, что случилось, а они… Про вожака растрепали, а там уж и про подвиг странника. Ну и тебя, разумеется, с Робином, на носилках сразу ко мне.

— Кто-нибудь еще знает? — спросил Хаджар.

Внешне он был спокоен. Хлебал похлебку, мирно беседуя с безобидной старушкой. Но внутри он был готов. К чему? Да к чему угодно. Он уже нашел в этой комнате минимум четыре пути к отступлению и несколько предметов, которые вполне могли сойти за оружие.

— Местные-то? — Гнесса захохотала. — Я их, конечно, люблю, но больше как домашних зверушек. Простые они. Безобидные. Не догадались.

Хаджар вспомнил могучие тела местных мужчин и взрывной нрав женщин. Вот с этим утверждением он бы поспорил, но промолчал. В любой ситуации всегда лучше больше слушать, чем говорить.

— Жаль родителей твоих, странник. — Гнесса забрала опустевшую плошку. — Я их не знала. Куда мне, простой ученице ученого, до королевских приемов, но… Хорошими они были людьми. Да, королевству при их правлении туго приходилось, но люди… люди счастливыми были. А сейчас…

Она махнула рукой, поднялась и достала еще одну баночку — с простыми лесными ягодами. Предложила Хаджару, а когда тот отказался, начала трескать их, прямо как семечки. Наверное. Местный образ жизни все же сказывался даже на просвещенных людях.

— Торговец говорил, на юге уже и селений-то нет. И города пустеют. Всех на рудник гонят. Правда?

— Правда, — кивнул странник. — Примус заключил договор с империей Дарнас, а та воюет с империей Ласкан. Если Примус хоть ненадолго задержит поставку даже такой, по меркам имперцев, плохой руды, то расквартированный у нас легион имперцев сравняет здесь все с землей.

— Военачальника тоже можно понять.

— Можно понять?! — Хаджар почувствовал, как у сердца разгорается пламя.

— Да ты успокойся, принц без короны, — вспыхнули янтарные глаза. — Или не знаешь историю, произошедшую пятнадцать лет назад? Когда твои отец и дядя отправились на очередную войну?

Тут Хаджар завис. Он помнил, да и захоти — не смог бы забыть день, когда умерли его родители. И то, что произнес перед смертью отец: “Это был несчастный случай”.

— Что за история? Что случилось на границе?

Гнесса немного помолчала, а потом покачала головой.

— Не мне тебе ее рассказывать — не из первых рук получится. Мой учитель военным лекарем тогда служил. Ему рассказал кто-то из пострадавших офицеров. А офицеру — кто-то из командования. Потом уже до меня дошла через служанку учителя. Так что не знаю, сколько в ней правды, а сколько лжи. Но знай — у твоего дяди был свой мотив.

— Какой?

Знахарка уже собиралась что-то сказать, как хитро улыбнулась.

— Я ведьма лесная или нет? — хлопнула она по коленям. — Сам выяснишь, Хаджар. Да, кстати, вот — держи.

Она достала из-под кровати ящик. Там лежало множество свертков, похожих на тот, что Ирий привязал к стреле. Она вытащила один и положила на стол рядом с кроватью Хаджара, который на этот раз сразу сосредоточился и почувствовал ауру, исходящую от свертка. Ауру зверя стадии вожака.

За один такой камешек в городе можно выручить не меньше пяти сотен золотом. Огромная сумма денег, даже по меркам мелкого дворянина.

Здесь же ими, судя по всему, даже с торговцем не торговали.

Использовали на охоте.

— Я не могу принять это, — тут же запротестовал Хаджар.

Сельчане и так слишком много для него сделали. То, что он помог охотникам, было лишь расплатой, не более.

— Бери, раз уж дают, странник. — Гнесса захлопнула ящик и задвинула его обратно под кровать. — Говорю же — люди здесь простые. Не обижай их своим отказом — не поймут.

Хаджар вздохнул и кивнул. Да и глупо было отрицать, что он не особо-то и хотел расставаться с таким камнем. С его помощью он сильно повысит свои шансы на то, чтобы пробиться на следующую стадию.

Стадию Телесных рек.

А стоило ему открыть меридианы и пустить энергию циркулировать по телу, как открывались совершенно новые горизонты.

— Мой тебе на прощание совет, принц Хаджар. — Знахарка встала у двери вполоборота. — Не ищи мести. Она тебя сожжет. Изнутри. Будешь потом бродить по земле пустым, как уголь, вытащенный из костра.

Не искать мести?

За смерть отца?

За гибель матери у него на руках?

За сестру, с которой еще неизвестно что произошло?

За десять лет, проведенных в облике гонимого всеми урода?

За людей, которые все это время живут в рабстве?

За страну, ставшую даже не вассалом, а таким же рабом империи?

— Я не ищу мести, — едва ли не прорычал