Я откидываюсь назад на спинку стула. Я знаю, что он пытается быть милым со мной, но от этого мне становится только хуже. Меня бесит, что я единственный человек, у которого не получается осилить этот материал.

– Не надо, все в порядке. Спасибо. – Я беру полусъеденный сэндвич с курицей. – Мда, лучше выкинуть его.

Я встаю и спешу к мусорке, пока он не начал возражать. Может, если потянуть время, они сменят тему разговора. Когда я возвращаюсь, то вижу, что все склонились над Сэмом. Я спешу, чтобы не пропустить сплетню или тайну, о которой он рассказывает.

– Я хотел бы, чтобы доктор Аллен распределила ее не в мою группу. Она же ничего не смыслит в химии, – шепчет Сэм.

– Боже, не будь придурком. Она наш друг, – говорит Хуан.

Я останавливаюсь немного в стороне, пока никто меня не заметил. Обхватываю себя руками. Сэм мог говорить только об одном человеке.

– Понимаю. И с ней прикольно говорить ни о чем, но когда вы работаете в одной группе… Как она сделает часть презентации про радиоактивный распад, если она даже терминологию не понимает? Ей здесь не место. Но она здесь, и теперь мне приходится тянуть весь проект на себе, и она получит пять за мою работу. Ей это не может не нравиться.

Я судорожно втягиваю воздух, и Хуан оборачивается на этот звук, а за ним Дэв, Сэйдж и Келли. Их глаза округляются, когда они переводят взгляд с Сэма на меня и обратно. Сэм поворачивается последним, и его лицо выглядит неестественно спокойным.

– А вот и ты. Я, э-э-э, не думал, что…

Я качаю головой, слишком униженная, чтобы сказать хоть что-нибудь. Все мои страхи, связанные с учебой, разом всплывают в моей голове. Сэйдж тянется ко мне, но я не собираюсь здесь оставаться. Я не хочу слышать оправдания Сэма и его лживые извинения. Я не буду улыбаться и кивать, пока Сэйдж и Хуан говорят мне, что я прикладываю много усилий, и это самое главное, словно я маленький ребенок. Я желала уйти.

Когда я дохожу до оранжереи, я удивлена, увидев там несколько человек, потягивающих напитки и болтающих возле фонтана. Я думаю уйти, но есть что-то успокаивающее в этом влажном воздухе и окружающей меня зелени. Я прохожу в другой конец оранжереи и провожу пальцами по пальмовым листьям. Стоит мне это сделать, как переполнявшая меня злость улетучивается.

– Как тебе изменения?

Я вздрагиваю. Это та садовница, которую я встретила здесь в прошлый раз. На ней зеленые штаны и рубашка с бейджиком. Мириам.

Я заставляю себя отбросить мысли о Сэме и оглядеться вокруг. У меня челюсть отвисает. Мягкие стулья… столы… Я не верю, что она последовала моему совету. На сердце сразу легчает. Может, у меня и проблемы с учебой, но это не значит, что все остальное у меня тоже получается отвратительно.

Я поворачиваюсь к Мириам, и она улыбается.

– Глупо игнорировать хороший совет только потому, что идея пришла не в мою голову. – Она машет сидящей у фонтана компании и шепчет: – Я теперь не могу выгнать студентов отсюда. Они оставляют после себя беспорядок, но все равно здорово, что это место пользуется популярностью. Ты принесла какой-нибудь фейский домик, о котором ты говорила в прошлый раз?

У меня ушло несколько секунд, чтобы понять, о чем она спрашивает.

– А. Нет, не принесла. У меня… Я еще не успела сделать.

– Хм-м-м. – Она внимательно глядит на меня. – Как тебя зовут?

– Элли Николс.

– Приятно познакомиться. Я Мириам Пауэрс. У меня есть кое-что, что может тебе понравиться. Идем за мной.

Она заходит за одну из больших пальм и открывает зеленую дверь, которая кажется поначалу почти незаметной. За ней длинная узкая теплица. Бетонный пол вымазан землей, вдоль стен стоят садовые горшки. Во мне вспыхивает искра радости, которая смягчает горечь от слов Сэма.

– Немногим удается увидеть, что творится за занавесом, – говорит она, с улыбкой оглядывая свои владения. – Ничего особенного, но ты можешь найти что-нибудь для своих садов.

Она манит меня в конец теплицы, где на подносах стоят крошечные папоротники, ирландский мох и другие растения, которые я прежде не видела. Я достаю горшочки. Никогда прежде у меня не было такого огромного выбора растений. Я начала заниматься ими в шестом классе, когда мы переехали из дома в квартиру и я поняла, что зелень делает мою мрачную комнату живой. С тех пор я побывала во многих садоводческих магазинах, но везде был примерно один ассортимент. А здесь нет.

– Можно?

– Кажется, тебе нужно отвлечься от проблем, – замечает она. – Ты можешь приходить сюда в любое время и заниматься фейскими садами… но взамен тебе придется немного поработать.

Я отрываю взгляд от растений, в моей голове уже роятся варианты, чем я могла бы помочь.

– Что мне надо делать?

Она ставит передо мной запущенный папоротник, который явно видел лучшие дни.

– Отрежь сухие листья снизу. – Она вручает мне садовые ножницы, как будто я ее новый ученик. Я мешкаю, но садоводство, если честно, кажется мне отличной возможностью отвлечься от всего, что происходит в моей жизни.

Мы работаем в тишине. Когда я заканчиваю с папоротником, она показывает на другой, стоящий позади, а потом вручает мне еще шесть пальм. Работа несложная, но занимает все мои мысли, поэтому воспоминания о Сэме испаряются из моей головы. Наконец я встаю, чтобы размять мышцы, и отдаю Мириам ножницы. Проведя немного времени в оранжерее, я чувствую себя лучше.

– Здорово, когда есть помощник. – Она кивает на стоящие передо мной растения. – Особенно когда он знает, что надо делать.

– Ну, я бы так не сказала.

Она откладывает ножницы и смотрит на меня.

– Ты когда-нибудь думала, чтобы превратить свое хобби во что-то более серьезное?

– Вы про сады для фейри?

– Про садоводство в принципе. Не знаю, какие у тебя планы на будущее, но тебе это определенно нравится. Стоит поискать учебные программы или стажировки в этом направлении, когда вернешься домой. Проверь, какие у тебя есть перспективы в этом деле.

– М-м-м… – Я пожимаю плечами. – Даже не знаю. Я никогда об это не задумывалась.

– А следовало бы.

Я киваю и мысленно добавляю это в мой бесконечный список дел. Изучить возможности для получения профессии. Когда-нибудь займусь этим.

Когда возвращаюсь в комнату, я удивляюсь, обнаружив там Дэва и Сэйдж наедине. Я быстро отворачиваюсь, и пережитое в этот день унижение снова накрывает