А теперь попробуем переговоры. По крайней мере, сначала.

— Велни, — серьезно сказал я, пусть и не выговаривал букву «р», чтобы звучать достаточно грозно.

Хината улыбнулась. Зло. Слишком зло для такого возраста. Подражание…

— Нет, — и топнула ногой.

Не хочешь по-хорошему? Будет по-плохому.

Не пробовал я давно свою забытую способность. А она так и рвалась наружу под действием сильных эмоций. В горле пересохло. В голове застучало. Виски заболели. И я разозлился еще сильнее.

— Верни!

В этот раз получилось почти правильно. Хината задрожала, как и я. Её глаза остекленели, а сама она без всяких раздумий протянула амулет Мисаки. Моя подруга схватила украденное и хмыкнула носом. Истерика отменялась.

А Хината очнулась и громко закричала.

У меня же начали подгибаться колени. И всё? Это всё, что я могу⁈ Бесполезное тело… Кажется, пора усилить тренировки.

А родители побежали в нашу сторону, чтобы разобраться в детском переполохе. И краем глаза я увидел взгляд господина Аоки, который с легким безразличием смотрел на слёзы Хинаты.

Глава 16

День рождения

После дня в храме откат у меня был знатный. Я не думал, что использование речи окажется настолько тяжелым испытанием для организма.

Температура настигла меня через два дня. Рика была напугана. И отец тоже. Видя сына в таком состоянии, он даже не хотел идти на работу, но Рика сказала, что справится и без него, а все лекарства, чтобы сбить температуру, получит у врача. Всё равно ничего не поделаешь.

Мам, да ничего серьезного! Так что я должен поправиться. Тем более, сам виноват — не рассчитал силы. Бездумно использовал ту часть способностей, которая еще не доступна детям.

Но я крепкий орешек и справлюсь с такой легкотней, как температура. Бывали в моей жизни вещи и похуже. И болячки к ним не относились.

Пусть мама и старалась подбадривать меня — хотя я и не волновался особо — но сама Рика была страшно взволнована. Лекарства-то мне выписал добрый дядечка доктор. Переживать не о чём.

Но видимо, во сне я все же что-то бормотал и просыпался порой в поту. Мама сидела у моей кровати, сжимая мою маленькую ладошку. И как можно не проникнуться теплыми чувствами к ней? Она ночи просиживала возле меня и успокаивала. Поразительно! А ведь я даже этого и не помнил.

Но поболел и прошло. И мама стала спокойнее. Правда, отец периодически носился туда-сюда, как будто его кто-то в задницу укусил. От его беготни только голова сильнее болела.

Я понял одно. Рано еще использовать речь. У меня она была всю прошлую жизнь и развивалась постепенно. Настолько, что для меня это стало само собой разумеющимся. Да и откаты тоже настигали. Пусть и не в такой мерзкой форме.

Хорошо, никто в храме не понял, что произошло. Хината уж точно не сможет никому рассказать, как и другие дети, что я приказал ей отдать амулет Мисаки.

Но меня смущал взгляд директора Аоки.

Выводы сделаны. Всё записано. Пока вообще не пользуемся никакой силой, а сосредотачиваемся на теле. В здоровом теле и способности быстрее развиваются. Так что носился я после выздоровления знатно. Мама только диву давалась. А я выносливость прокачивал и ноги делал сильнее. Про верх тоже не забывал.

Весна приближалась стремительно. Вроде бы рутинные дни сливались в одно пятно, но всё же каждый день меня ожидали изменения. То новое слово, то новые навыки. Да и рос я быстро.

Ложкой я орудовал уже не хуже, чем взрослые. А палочки мне еще не давали. Жаль, я бы их потом припрятал в игрушках и использовал, как оружие, если бы понадобилось. Палкой в глаз, и нет врага.

Родители в последнее время были загадочными: что-то шептали друг другу, а когда я подходил, замолкали и как тараканы разбегались в разные стороны. Что они задумали? Будто я не замечал их странное поведение.

Пытался я подслушать, но ничего не выходило.

Зато за работой отца я следил спокойно. Разработки краски шли полным ходом и в строжайшей тайне. Хах, понятное дело, что не для меня.

Пока для съемок использовали макеты, разработанные с учётом будущих моделей. Прогнозы внушали оптимизм, и вскоре «Аэда» выпустят то, чего не было у других корпораций. Борцы выстроятся в очередь, чтобы устроиться к нам, и из независимых компаний тоже. Эксклюзивная продукция, которая позволит повысить наши акции.

Наши? Хах, я оговорился. Но могу ли я еще считать «Аэда» своей? Сложный вопрос. Но корпорация — мое детище, и как бы я ни игнорировал факты, но они — вещь упрямая. Слишком тесно компания завязана на мою новую семью.

И к тому же я крайне удачливый — если забыть эпизод с температурой, хотя там удачи было много. Доктор вообще считал, что при аномальной температуре я уже должен погибнуть….

Так вот, раз я такой удачливый, то должен возвысить отца. Теперь я хорошо понимал Тецу. Да и работником он был таким, что будь я на месте его начальников, то опасался бы папиного ума. Потеснит же еще… Но заметил это лишь директор Камагаи. И, как ни странно, Мацуда.

Пару раз отец вслух замечал, что господин Мацуда стал больно уж вежливым и всё звал на разговор. Но у Тецу не было времени и всегда вмешивались посторонние.

Да уж. Всё понятно — Мацуда перешел в наступление. И если продолжит в том же духе, то придется придумать нечто такое, что вновь отпугнет его. Но нужно действовать осторожно. Не хотелось бы привлекать внимание к отцу, больше чем нужно. Иначе Мацуда и другие начнут действовать куда более смело.

И вот однажды меня разбудила мама — а за окном первый день весны. На улице уже тепло, а значит, прощай шапка зайца! Радости моей не было предела!

Вот только Рика как-то загадочно улыбнулась и понесла меня на кухню.

Вообще-то, я уже и сам могу дойти. Я сама скорость!

Но на кухне меня ждал сюрприз. Отец стоял в колпаке и в руках у него была хлопушка. Мама удивленно ракрыла глаза, попыталась мотнуть головой, да не успела.

Хлопушка грохнула. Мама закрыла мне уши и уже решила, что я вот-вот расплачусь. Было неприятно для моего нежного детского слуха, но только сейчас я понял родительский настрой последней недели.

Как можно жить так, что ты забыл про свой первый день рождения?

«Год» воспринимался какой-то целью, но лишь в плане развития и