Шрифт:
Закладка:
Худжун с отвращением смотрел на Джей-Джея.
– Хм, это ты так думаешь. У меня есть кое-что еще. Буду ждать момента, когда смогу это использовать. – Джей-Джей расплылся в насмешливой улыбке.
Худжун стал мрачнее грозовой тучи.
– Нельзя быть таким прямолинейным. Ты пытался вести себя правильно. Знаешь, если я выиграю, то сделаю Ли Гынён своей.
Джей-Джей развернулся и ушел. Мышцы на лице Худжуна дернулись, пока он смотрел ему вслед.
– Потерпи немного, и ты удивишься тому, каким я могу быть.
Джихян положил руку на плечо Худжуна.
– Я не позволю ему больше сделать что-то подобное. – Худжун сжал кулаки и сказал это так, словно дал обещание.
В это время в зал вошел Ёнсок в сопровождении айдола-новичка и других сотрудников агентства. Такое развитие событий было неизбежно. Худжун не имел причин избегать своего бывшего начальника, поэтому певец просто стоял и ждал, пока они подойдут ближе.
– Мне кажется или я застал тебя врасплох?
Обжигающие холодом взгляды Ёнсока и Худжуна встретились.
– Оказывается, я сильнее, чем думал раньше. Так что у меня нет претензий.
Худжун поджал губы и улыбнулся.
– Ты был яркой звездой, я не мог пропустить твою прощальную вечеринку. В любом случае это грандиозное событие. Не страшно, что теперь ты стоишь и оправдываешься. Тебе подходит роль жертвы.
Худжуна не обидели слова Ёнсока.
– Наслаждайтесь, пока можете. Случившееся со мной совсем не такая трагедия, как вы представляете, – сказал Худжун и поклонился Ёнсоку.
– Паршивец! – рыкнул тот.
– Надеюсь, вы учтете старые ошибки и воспитаете новую звезду. Не относитесь к нему как к дойной корове, – тихо произнес Худжун и отвернулся.
Они разошлись в разных направлениях. Спустя пару секунд Худжун обернулся. Все же их связывало больше хороших событий, чем плохих.
Худжун заметил, как Ёнсок заметно постарел, ему стало жаль бывшего начальника и их прежние отношения. Но он тут же вспомнил про репортеров, выжидающих словно гиены.
Гынён вернулась в квартиру и села на диван. Некоторое время она смотрела в одну точку, как вдруг зазвонил ее телефон.
– Алло?
– Гынён? – настойчиво спросила женщина.
– Кто это?
– Приезжайте сейчас на Мёндон, – сказала женщина и положила трубку.
– Что?
Девушка нахмурилась и отбросила телефон на диван. Сначала она решила, что это розыгрыш, но на мгновение ей показалось, что это могла быть Инхён.
Гынён снова взяла телефон и посмотрела на звонок с неизвестного номера. Голос звучал очень настойчиво. Девушка внезапно забеспокоилась, а затем поспешно схватила пальто и выбежала из квартиры.
Инхён попросила Гынён о встрече в ресторанчике макколи неподалеку от Мёндона.
В отличие от толпы снаружи, здесь было тихо и уютно, как внутри старого музыкального магазина.
«Декабрь» и «Первая любовь» Худжуна сидели друг напротив друга за столом. Гынён заметила странное поведение девушки.
Инхён была в теплой шапке, свободной хлопковой футболке, джемпере и старых широких штанах. Еще недавно она была знаменитостью и носила дорогие вечерние платья и яркий макияж. Теперь перед ней сидела совершенно другая Инхён.
– Если я сниму шапку, то вы удивитесь, поэтому останусь в ней.
Инхён говорила без какого-либо высокомерия. При разговоре она постоянно теребила свою одежду. Лицо ее было приятным и располагало к доверию, без макияжа девушка казалась очень застенчивой. Так зачем же она жила, скрывая все это под ярким макияжем и шикарными нарядами?
Кроме того, лицо Инхён очень исхудало. Гынён внимательно оглядела ее: под шапкой на лбу виднелся шрам. Сердце антифанатки словно замерло.
Хозяин ресторанчика с угрюмым выражением лица принес еду, напитки и исчез. Обе девушки удивились, так как ни одна из них ничего еще не успела заказать.
Гынён напряженно посмотрела на стол, а потом на Инхён. Затем взяла бутылку макколи и наполнила их стаканы.
– На самом деле я планировала связаться позже.
Инхён взглянула на свой стакан, а Гынён лишь продолжала недоумевающе смотреть на нее.
– Меня поймали в Америке. Поймали, когда я пыталась обменять последние пятьдесят долларов от продажи «Бэнни» в Лас-Вегасе. Лицо человека, купившего клуб за столь малые деньги, было незабываемым.
Поникшая девушка пожала плечами и улыбнулась. Поговаривали, что человек, продавший «Бэнни», и есть Инхён.
– Я чувствую свою правоту. Виноват лишь тот, кто назвал так клуб и пытался уйти от налогов. Считаю это расплатой. Купившие «Бэнни» люди довольно опасны, но они не тронули меня.
Она потянулась к своему шраму на лбу.
– Я ни о чем не жалею и сделала бы это снова. Хоть и потеряла все деньги, мне совсем не грустно. Я даже взволнована.
Как мало людей, которые ни о чем не жалеют. Может, это из-за стольких пережитых страданий?
Гынён представила себе счастливую улыбку Инхён – вероятно, она смеялась, тратя деньги от продажи «Бэнни», – и разочарованное лицо Джей-Джея, когда тот узнал об этом. Отчего-то подобная картина заставила антифанатку тоже почувствовать себя взволнованной.
На некоторое время настроение Инхён улучшилось, девушка взяла стакан с макколи и отпила с таким невинным и искренним выражением, что сейчас можно было поверить любым ее словам. Вдруг она закашлялась.
– Ты плохо умеешь пить? Не привыкла к макколи?
Пока Инхён вытирала рот салфеткой, Гынён молча налила ей еще. Вдруг из глаз Инхён брызнули слезы. От удивления антифанатка не знала, что ей делать, поэтому лишь молча смотрела на девушку.
– Оппа… у него все хорошо? – Инхён поспешно вытерла слезы тыльной стороной ладони.
«Оппа?» – Гынён удивилась, услышав уважительное обращение.
– Ты про Худжуна?
Девушка опустила взгляд и кивнула. Гынён никогда не называла его так и оттого испытала мимолетный приступ ревности.
– Сейчас дела у него не очень. О Худжуне ходит много слухов из-за старых фотографий. Ты ведь знаешь, что он ушел из агентства? А теперь создал свое собственное.
Словно на пресс-конференции, Гынён начала спокойно объяснять текущую ситуацию.
Худжуна ругали на каждом шагу, и Гынён эта ситуация безумно не нравилась. Тем более что о личной жизни певца сообщал не он сам или его «первая любовь», а третий человек.
– Вот как. – Услышав новость о Худжуне, Инхён с угрюмым видом кивнула.
– Да. Тебе нехорошо?
Гынён обратила внимание на изменившийся цвет лица Инхён. Та неосознанно дотронулась до шрама и посильнее натянула шапку.
– Почему ты так живешь?
Гынён подумала, что, не зная всего, грубо задавать такие вопросы в лоб. В жизни бывают моменты, когда по-другому не получается.
– Прости. Я не должна спрашивать, – сказала Гынён, когда Инхён уже собиралась ответить на
