Веня купались в роскоши, а ей приходилось горбатиться на двух работах, чтобы содержать семью. И встретились лишь во время «знакомства» перед свадьбой их детей.

Теперь же Надежда с упоением измазывала грязью Рому. Она угрожала, что упечет Леру в тюрьму. И если сейчас не получилось, то брат Матвея, может еще раз попробовать. Или с Лерой может случиться несчастный случай.

Надежда при этом злобно сверкала глазами. Рома не сомневался, что она уже в красках представляла, как будет расправляться со своей дочерью.

Еще угрозы сыпались и насчет Алены. Рома не должен был рассказывать ей правду про раннее возвращение Михаила. Иначе… ничего нового… снова угрозы.

Надежда очень хотела сохранить хорошие отношения со своими дочерьми. Да, даже с Лерой она старалась быть вежливой, улыбалась, поила чаем и угощала пирогами, когда приходила дочь. Мягко стелила Надежда. Отыгрывая перед всеми роль «идеальной» матери.

Единственное о чем Рома смог с ней договориться — это авария. Полиция перестанет закапывать Леру и наконец отстанет. За это Рома пообещал, что будет ежемесячно переводить Надежде немалую сумму.

Как он хотел, чтобы истинная виновница понесла наказание, но, увы, это было выше его сил.

Правда безжалостно била Рому, и чем больше он вскрывал гнойный нарыв прошлого, тем страшнее ему становилось за свою семью. Он не представлял, как сможет один противостоять монстрам, которые загнали его в капкан, из которого он не видел выхода. Но решил, что будет защищать Леру и дочь даже ценой собственной жизни. Только его жизнь — это так ничтожно мало…

Глава 48

Лера

Светлана рассказала мне, то, что помнила о годах юности моей матери и свекрови. Ничего конкретного, но у меня появилось стойкое ощущение, что какая-то тайна тянется, и связывает их посей день.

Зачем было скрывать свое знакомство?

Для меня в тот период это бы вообще не имело значения, я любила Рому и больше всего в жизни хотела выйти за него.

Сестра уехала. Мы решили, что сегодня она поговорит с родными, а завтра, если они не будут против, состоится переезд. Объективно мне реально лучше остаться тут. Средств нет, Аришка на руках, но… что-то внутри яростно этому противится.

Со Светланой мне будет легче. Надо как можно быстрее встать на ноги, на шее свекрови сидеть не вариант. Рома ее сын, они могут помириться, и она переметнется на его сторону. В принципе, от Ларисы Эдуардовны можно ожидать чего угодно.

Занимаюсь дочуркой, а мысли крутятся вокруг брата, информации, полученной от сестры. Пытаюсь все систематизировать, и ничего не выходит. Нервы расшатаны до предела, в глазах все еще стоят кадры Ромы с Аленой, Зоря, которая показала свое уродливое лицо. Слишком много всего за эти несколько дней, кажется, что я прибита ржавыми гвоздями к земле и не могу даже пошевелиться.

Поздно вечером, когда я, сидя на кухне, уже собираюсь пойти спать, возвращается свекровь.

Внутренняя пружина натягивается. Я надеялась, ее сегодня не будет.

— Не спишь, — окидывает меня холодным взглядом.

— Собиралась уже. Аришка уснула. Аппетит у нее хороший… только жаль молоко так и не вернулось, — вздыхаю.

— Нет, так нет, — пожимает плечами. — Я заказала лучшее питание для новорожденных.

— Ничего не заменит молока матери, — всхлипываю.

— Ой, Лер, сколько детей выросли, обходясь без этого. Хватит забивать себе голову не пойми чем.

Закусываю губу. Ей не понять. Нет смысла что-то объяснять.

— Светлана завтра с родными приедет, — перевожу тему.

— Да здравствует приют для инвалидов, — кривит губы. — Может, они еще каких обделенных притащат?

— Лариса Эдуардовна, что за жестокость! Жизнь их и так не баловала! — закипаю от ее слов.

Нет, долго рядом с ней я точно не выдержу.

— Давай сядем и поплачем за всех инвалидов. Бездомных, голодных и нищих, — наливает себе чаю и усаживается напротив меня.

— Они моя семья! Лариса Эдуардовна, вы тоже из неблагополучной семьи, и в молодости подвергались насмешкам в институте, неужели так быстро голодные годы забылись? — не планировала это говорить. Но она меня взбесила своей черствостью, захотелось ее уколоть. — И вам наверняка, кто-то руку помощи протянул.

Она резко бледнеет, словно кровь вмиг отхлынула от лица.

— Я сама себе дорогу прокладывала. А они предпочли сидеть в болоте. Уход мужика, не повод ставить крест на своих жизнях. Так что не сравнивай. Или ты тоже собираешься оплакивать измену мужа и годами себя жалеть, пока не превратишься в собственную тень? — выгибает бровь, кровь снова приливает к ее лицу.

— Мужчины в вашей жизни сыграли не последнюю роль, — мило улыбаюсь.

Намекаю на ее теперешнего мужа, который и обеспечивает свекрови ее сытую жизнь.

— Кто мешал Светлане найти себе мужика? — барабанит ногтями по столу. — Это тоже искусство, Лерчик. Способы не так важны, важен результат, и место, которое ты сама себе вырвешь у жизни.

— Способы важны, Лариса Эдуардовна, иначе есть шанс потерять себя, свою совесть и в принципе человечность. Методы моей сестры — это низость и лицемерие. Поэтому лучше как Светлана честно, чем как Алена, предавшая родных.

— Угу, честно, — делает большой глоток чая. — Что еще Светлана тебе поведала? — спрашивает равнодушно.

— Что вы знали мою мать, — выпаливаю.

Никак не реагирует, продолжает расслабленно восседать.

— Думаешь, я всех из юности помню? Надьку время не пожалело, страшная она стала, вот и не признала. Потом уже вспомнила, но какое это имеет значение, — поднимается с места. — И это вся «ценная» информация?

— Да.

Про брата не хочу ей говорить. По идее, могла бы помощи попросить в поисках. Но что-то меня останавливает.

— Спокойной ночи, — гордо вздернув подбородок, удаляется из кухни. А у меня на душе остается мерзкий осадок от разговора с ней.

Ночь проходит практически без сна. Едва закрываю глаза, сразу перед ними вспыхивают кадры недавних событий. Понимаю, что не имею права так себя доводить, только истерзанному сердцу все равно, оно кровоточит.

С каким-то облегчением встречаю рассвет. Еще вчера Светлана написала, что мать