Когда мы вернулись на территорию Академии Снов, на горизонте уже брезжил рассвет – тонкая полоса бледно-голубого света. Несмотря на бессонную ночь, в голове всё ещё царила ясность. Даэвы могли дольше обходиться без сна, чем люди, но теперь я чувствовала плоды наших ночных занятий фларканским с Мораном. Они выражались в усталости, которую я накопила за последние месяцы, посвящая сну не больше пяти часов в сутки. И теперь, будучи на ногах с раннего утра до самой поздней ночи, я ощущала слабость в конечностях и спутанность мыслей своими постоянными спутниками.

Словно выпила слишком много вина… Этот напиток дарил невесомую лёгкость в голове, поэтому его так любили. Но эта легкость, придя, покидала тебя через пару минут, будто её и не было вовсе. Слышала и видела ещё в прошлой жизни с отцом, что для людей всё обстояло иначе.

Когда мы прошли между двух дубов, у которых замыкалась защита академии, я лишь прибавила шаг, стремясь скорее оказаться в спальне. Отчего-то не могла смотреть на Морана. Сердце сбивалось с ритма, то ускоряясь, то, наоборот, будто проваливаясь к самому животу. Возможно, мне стоило сходить к врачевателям и провериться.

– Вы все хорошо справились, – тем временем донёсся голос наставника. Я так желала скорее вернуться к себе, что далеко не сразу заметила ночной патруль, состоящий из учеников третьего года – Фредерика и ещё двух светлых, – с выделяющимися на плечах жёлтыми повязками из мерцающей ткани, обозначавшими их статус. На одежде брата внимание привлекала не только эта повязка – его белая мантия оказалась расшита золотыми звёздами, рассыпавшимися по манжетам и спине, будто настоящих светил на небе не хватало.

Он подошёл ко мне, а я моргнула, фокусируя на нём взгляд. Только тогда поняла, что мир слегка качался перед глазами. Впервые за всю жизнь моё тело даэва будто дало сбой по совершенно малозначительным, на мой взгляд, причинам.

– Сорель. – Меня окликнул Натан. Я обернулась, на мгновение забыв про устремившегося мне навстречу брата. – У тебя выпало. – Страйд протянул руку, на его ладони лежал ножик, которым я срезала лекарственные растения.

– Спасибо, Натан, – проговорила я, видя краем глаза светлые одежды. Фредерик стоял рядом по правую сторону от моего плеча. Оба дива обменялись скупыми приветствиями.

– Ладно, я пойду. Увидимся, – махнул рукой Страйд, отходя.

– Давай я тебя провожу, – предложил Фредерик, когда мы остались вдвоём. У меня не было причин отказываться, я кивнула.

– Как проходит патрулирование?

– Скучно. Это надоедает на десятый раз, а на сотый… Ну, сама понимаешь. – На несколько секунд замолчав, Фредерик добавил: – Вы с Натаном Страйдом дружите?

– Да, можно и так сказать, – сказал я, мельком оглядываясь: мы с Фредериком шли впереди, сильно оторвавшись от моих одногодок.

– Его обитель такая же крупная, как и наша. Но мой отец и их глава часто не сходятся во мнениях на общем совете орденов, – буднично рассказывал брат.

– Мне отношения наших орденов всегда напоминали соревнования, – обмолвилась я, зная, что ордена конкурируют, борясь за большее влияние на совете.

– Сара! – раздался крик, остановивший меня и заставивший на несколько мгновений ногу замереть в десятке сантиметров над землей.

Люций остановился рядом, шумно дыша, преодолев несколько десятков метров за каких-то три-пять секунд.

– Я забыл отдать. – Моран протянул ладонь, на которой лежал алый цветок. Это был бутон Красного Шёлкового дерева. Наставник ругал Люция за то, что он сорвал его.

– Это мне? – Я слегка опешила, глядя на мясистые лепестки.

– Конечно! Я читал, что лепестки этого растения помогают залечивать раны.

– В стенах академии достаточно лекарственных средств, – раздался раздражённый голос Фредерика, который стоял лишь немногим позади меня.

Брови Люция подпрыгнули, он слегка улыбнулся.

– О-о-о, Фредерик, не сразу тебя заметил. Добрый вечер. Ой, какой вечер? Ночь ведь уже.

– Да как ты смеешь, – прошипел брат, скривившись, шагнув вперёд, так как его плечо стало касаться моего.

– Что не так? Я ведь поздоровался. Или этого мало? – наигранно недоумевал Моран. – Я бы поклонился, да вот только спину потянул недавно, но…

– Я возьму цветок, – протянула руку, быстро забирая подарок. – Спасибо, Люций, мы пойдём.

Глубоко вдохнула, надеясь привести мысли в порядок. Развернувшись и похлопав Фредерика по плечу, призвала идти его за собой.

– Я не понимаю, Сара, – спустя несколько секунд и пройденных метров процедил брат. – Он же выскочка. Ведёт себя раздражающе. Ни капли серьёзности. Конечно, вы многое пережили в том году в подземельях под Турисом… Но это не первая и не последняя опасная охота. Тебе не надо его поощр…

– Фредерик! – Мой голос прозвучал несколько громче, чем я сама ожидала. Это было мне не свойственно.

Остановившись, я глянула на небо – звёзды сверкали ярко, словно кто-то зажёг не одну тысячу свечей.

В первое мгновение в голове возникло много слов, так и просившихся наружу, но которым не суждено было прозвучать вслух.

– Меня беспокоит головная боль. Надо отдохнуть.

Брат помедлил, прежде чем ответить:

– Да, разумеется, Сара. У тебя был долгий день. – Будто ни в чём не бывало он пошёл в направлении домов светлых. Но мне не требовалось чувствовать его эмоций, чтобы понимать, насколько слова Морана вывели его из себя. И в какой-то мере я даже понимала реакцию брата, вот только я прекрасно осознавала, что это обоюдно.

IX

Меркнущее золото

То, с чем мы столкнулись, возвращаясь в орден Сорель, не поддаётся пониманию. Наш враг обрёл лицо и волю. И меня не покидает мысль, будто это наши лживые слова обратились истиной.

Из записей воина

отряда Золотых масок

Сара Сорель

– Наставник, здравствуйте, – сказала я, войдя в кабинет. Учитель, как обычно, находился за столом с книгой в руках. Его выбор для чтения отличался от того, что предпочли бы большинство даэвов, точнее, последние бы сочли издания в его руках причудливыми. Цецилий, мой нынешний наставник по дару, пришедший на смену Лоузу Прауду, читал много людской литературы. Той, что напрямую не касалась монстров или другой учёной информации. Фолианты в его руках были иными – полными выдуманных историй, в правдивость которых никто и не думал верить. Люди сочинили их для своего развлечения. Цецилий заверял, что в них можно многому научиться и порой некоторые людские труды заставляют о многом задуматься. Подобные книги писались и даэвами, но в гораздо меньшем количестве, ведь в нашем мире они считались низкосортными.

Наставник, оторвав взор от страниц, кивнул, призывая садиться напротив.

– Как прошли выходные? – буднично спросил Цецилий. На вид ему было около сорока, но