Шрифт:
Закладка:
– Вряд ли это можно назвать вербовкой, уважаемый Андрей Антонович, – покачал головой Вягилев. – Скорее, это приглашение внести посильный вклад в дело развития страны.
– Вот только не надо красивых речей, – фыркнул маршал. – Я их в своё время наслушался вдоволь. Знаете, какими красноречивыми были фашисты?
– Знаем, – буркнул в ответ Вягилев. – Потому и не хотим их возвращения. Всю эту гниль во время войны выдавить не удалось, так она в скором времени снова поднимет головы. И это уже происходит… Выпустили бандеровцев, а их… Им следовало по полной отсидеть, а то сейчас снова взялись за старое. Вон, сын Бандеры на Олимпиаде советский флаг сжег. И это разве хорошо? А уж как сейчас поднялись пропагандисты? Взять хотя бы того же Солженицына – как его пестуют…
– Да уж, этого мерзавца стоило бы к стенке поставить, за его антисоветскую пропаганду.
– А его продвигают как борца с коммунистическим тоталитарным режимом. С тем самым, который не дает расти росткам свободы, – ответил с улыбкой Вягилев.
Так, он явно начал устанавливать контакт с маршалом. Сейчас ему лучше не мешать – постороннее вмешательство может разрушить тонкую нить, которая с таким трудом сейчас начинает виться.
– Мы можем долго и упорно ругать власть, но от нашей ругани нет никакого смысла. Кто вы и почему я должен слушать вас, а не Алексея Ивановича? – спросил маршал, а потом добавил. – Только учтите, у меня не так много времени осталось – скоро за мной придут и нужно будет ехать на очередное заседание… Давайте вкратце и по существу.
Ну что же, сказано – сделано. Вягилев не зря был военной кости – умел доносить мысль кратко и без экивоков. Он быстро поведал Гречко о том, кто он сам, что за организация «Гарпун» и почему Андрею Антоновичу нужно нас послушать и согласиться.
Нет, Вягилев не говорил, что мы пришельцы из будущего. Он описывал только факты, что творятся сейчас на международной арене, а также то, что грозится произойти дальше. Не рассказывал о будущем, а только делал предположения.
Надо ли говорить, что его предположения были основаны на моих воспоминаниях?
Весь доклад был сжат в краткие пять минут. Гречко с каждой минутой всё больше и больше мрачнел. Он смотрел перед собой, сжимая губы в тонкую линию. Брови сошлись на переносице.
Как только Вягилев закончил свою речь, так в дверь раздался аккуратный стук.
– Войдите! – скомандовал маршал.
Дверь открылась, на пороге показался улыбчивый метрдотель, а с ним ещё четыре официанта.
– Разрэшите? Я позволил от сэбя сдэлать вам нэбольшой комплимэнт. Чай и сладости это нэ еда для мудрых мужчин. Вот, прашу. От всэго сэрдца, – с улыбкой проговорил метрдотель.
На стол легли фирменные блюда ресторана «Арагви» – цыплята тапака. Рядом уместилась зелень, свежие овощи, горячие ароматные лепешки… Вместо вина были два дымящихся чайника.
– Теймураз, я же недавно у тебя поел, – хмыкнул маршал.
– Да что ви там паели? Всэго крошку таго, крошку этаго, – расцвел в улыбке метрдотель. – Нэужели мы пазволим гостям уйти галодными? Кушайте на здаровье. Приятного аппетита!
– Спасибо, – поблагодарили мы вразнобой.
Улыбчивые официанты и метрдотель вскоре удалились. Повисла тишина, которую нарушить должен был Гречко. И он это сделал.
– Ну что же, я выслушал вас. Да, не всему поверил, но какое-никакое рациональное зерно в ваших словах есть. Вот только скажите… Вот этот молодой человек… Почему он мне кажется знакомым? – кивнул на меня маршал.
– Потому что я два раза спасал вам жизнь, – просто и без затей ответил я.
– Да? Почему же… Да нет, не может быть, – покачал он головой.
– Может. Вы мне ещё именные часы вручали во время принятия присяги, – улыбнулся я в ответ. – Семён Епифанов. Со мной ещё был Михаил Ерин. Вы ещё тогда сказали: «Носите с гордостью – вы их заслужили, сынки».
– Я только им двоим это и сказал, – вздернул брови Гречко. – Так что же это получается – ты не погиб в той аварии?
– Никак нет, товарищ маршал Советского Союза. Мне сделали предложение служить в подразделении «Гарпун», и я принял это предложение. Я хочу сделать свою страну великой, а людей – счастливыми.
– Сенька, – покачал головой Гречко. – А ведь я лично ходатайствовал о вручении тебе ордена посмертно. А ты вон как… Живой оказался…
– Живой, товарищ маршал. Живой и хочу ещё послужить Родине.
– Это похвально. Нам такие люди нужны.
– Нам нужны живые люди, товарищ маршал Советского Союза. А то, что вы сказали Леониду Ильичу Брежневу о назначении его маршалом только через ваш труп… Этого вообще не должно быть.
– Откуда знаешь? – насторожился Гречко. – Нас в кабинете всего двое было.
– Знаю, товарищ маршал… Просто знаю. Или вы думаете, что прослушка плохо работает? Вот только если что товарищ Брежнев задумал, то и сделает. И ваш труп будет всего лишь очередным телом на ступеньке собственного возвеличивания.
Гречко постучал в задумчивости пальцем по столу, а потом взглянул на Аджубея и Вягилева:
– За ваши предложения мне следовало бы донести куда следует. А там за вас возьмется Лубянка и никто о вас больше не услышит, но… Вот этого пацана я уважаю. Такой молодой, а столько уже успел добра сделать… Да, Сенька, только твоё появление и повлияло на чашу весов. Я согласен на вашу авантюру. Согласен, что нужно менять строй, засиделись старики на своих местах. Пора вливать свежую кровушку. Эх, чего же курице стыть?
Я всё это время нюхал воздух и никак не мог понять – чего меня так встревожило?
Мы немного расслабились и взяли в руки вилки с ножами, чтобы разделаться с бесстыдно раскинувшими ляжками цыплятами. Вроде бы свежие овощи, вроде одурительно пахнет кинза и петрушка, а куриные блямбы на тарелках вообще должны сводить с ума, но…
– Подождите! – неожиданно даже для себя выкрикнул я. – Не ешьте!
Глава 18
На меня недоуменно уставились две пары глаз, а вот Вягилев тоже принюхался к курице. Он хмуро взглянул на нас:
– А вот и результаты нашего разговора. Ни в коем случае не прикасайтесь к еде!
– Что тут? – быстро
