Шрифт:
Закладка:
В это время со стороны стеклянных дверей послышался шум. Там возникла какая-то сутолока. После чего дверь открылась и наружу вылетел Высоцкий. Следом за ним вылетела его шапка.
– Да вы охренели, черти? – при помощи друзей поднялся известный исполнитель собственных песен. – Да я вас сейчас!
– Патом, дарагой, – дружелюбно отозвался крепкий колоритный мужчина в грузинском костюме. – Давай ты нас патом, а? Сэргэй, нэ пускай этаго гостя. Он нннемножечко пьян для нашего ристарана!
– Как скажете, Теймураз Гурамович, – пробасил швейцар. – Не пущать, так не пущать.
– Кого? Меня? – захлебнулся от возмущения Высоцкий. – Да я вас… Да вы у меня…
– Давай да свидания, дарагой таварищ, – очень по-доброму улыбнулся метродотель. – В другой раз придешь – лично «Хванчкару» паставлю. Но нэ сэгодня. Извини…
Дверь закрылась. Возле дверей тяжело вздохнул швейцар. Он сумрачно посмотрел на известного исполнителя и развел руками, мол, начальство велело «не пущать».
– Ух, черти усатые! – выругался Высоцкий и проорал в сторону закрытых дверей. – Ну ничего, я вам ещё покажу! Как там у меня было? А у тебя самой-то, Зин! В семидесятом был грузин – так тот вообще хлебал бензин. Ты вспомни, Зин!
– Да ладно тебе, Володь, пойдем, – положил ему руку на плечо один из друзей. – И так уж люди смотрят.
– Да пусть смотрят. Мне стыдиться нечего, я завсегда с народом. И выкинули меня, как человека из народа! Вот, – продолжал валять Ваньку Высоцкий.
Но тем не менее, он позволил себя увести. Когда компания проходила мимо нас, то один из приятелей спросил у размахивающего руками поэта:
– Ну что, Володя, в «Арагви» всё есть?
После секундной паузы вся компания разразилась дружным смехом. Они двинулись дальше, подтрунивая над человеком, которого спустили с небосклона его собственного величия.
– Да уж, картина маслом, – покачал головой Аджубей. – И что только эти артисты о себе думают? Что им всё можно? А ведь со временем я уверен, что таких вот возомнивших о себе будет гораздо больше.
– Много больше, – кивнул я. – И если вы не поможете сейчас, то это будет лишь малая часть всех несчастий, которые упадут на нашу Родину.
– Понял я, понял, – буркнул Аджубей. – Эх, снова шашки наголо, ведь Родина в опасности. Пошли, что ли? Не зря же я всё-таки столик заказывал…
Глава 17
Внутрь мы попали беспрепятственно. Аджубею достаточно было произнести короткую фразу:
– Мы к маршалу.
Швейцар был уже предупрежден о гостях Гречко, поэтому только честь нам не отдал, когда пропускал внутрь.
Если такие знаменитые рестораны, как «Будапешт», «Метрополь» и «Прага», считались более западными и современными, то «Арагви» был рестораном советским, обеими ногами стоящим в сталинской эстетике. Даже иностранцев туда ходило меньше, чем в другие рестораны. Большую часть посетителей составляли чиновники и представители грузинской диаспоры. Швейцарами работали отставные офицеры, и пытаться договориться или «дать им на лапу», если они не знали тебя лично, было бесполезно.
– Захадитэ, гости дарагие, – приветствовал нас белозубой улыбкой тот самый метрдотель, который недавно помогал Высоцкому покинуть это заведение. – Всэгда вам рады, всэгда счастливы видеть вас.
– Нас ждут, – кивнул Аджубей в ответ на приветствие.
– Да-да, вот суда, суда...
Интерьер «Арагви» не был ярким: обилие дерева, традиционные накрахмаленные скатерти. В те времена этот ресторан был мужским, дорогим, мясным и вкусным, с настоящей грузинской кухней и всеми ее ответвлениями, с обширным меню — шашлыками, сациви, кучмачи. В «Арагви» надо было ходить зимой, когда в Москве были морозы, а тут лето: свежие помидоры, огурцы, баклажаны и перцы, много зелени, виноград. Были представлены грузинские вина во всем своем многообразии, чача и «Воды Лагидзе». Еще там были свой отличный ансамбль и тапер. Играли все: от джаза и грузинских песен до современной эстрады. Отдельным удовольствием было традиционное грузинское многоголосие, когда пели а капелла. Это было очень красиво.
Неподалеку от «Арагви» находилось Госкино. По легенде, когда какому-либо фильму давали прокатное удостоверение, то его создатели отправлялись в «Арагви». Если же картину клали на полку, то киношники шли заливать горе в соседнее с рестораном кафе «Отдых».
Кстати говоря, ресторан очень большую продукцию делал в виде полуфабрикатов и готовых блюд для дач. Многие руководители партии и правительства пользовались тем, что готовилось в «Арагви». Были дни, когда на дачах съедалось больше, чем заказывалось в ресторане. Срабатывало «сарафанное радио».
Нас же провели по короткому пути, и я даже особо не успел рассмотреть искусное панно, которое было искусно сделано по поэме Шато Руставели "Витязь в тигровой шкуре". В моём времени это панно было уничтожено каким-то банком, что недолгое время занимал помещение.
В "кабинете Берии" нас встретили пять человек, среди которых я тут же выделил наметанным взглядом маршала Гречко. Тот зорким взглядом окинул нас. На мне он задержал своё внимание чуть дольше остальных...
Половина овального стола была уставлена принесенными тарелками с едой. Спутники Андрея Антоновича явно были не из простых людей, раз он позволил им разделить трапезу с ним.
– Алексей Иванович, добрый день! – приветствовал нашего проводника маршал. – Присаживайтесь. Закажете себе чего-нибудь? Или сразу к делу?
– Добрый день! – кивнул Аджубей, оглядывая присутствующих. – Лучше бы сразу к делу, Андрей Антонович. Времени мало, в редакции нужен, как воздух.
– Всегда на бегу, всегда на острие, – усмехнулся маршал. – Ну что же, приступайте, Алексей Иванович. Товарищей не стесняйтесь, я им доверяю.
– Андрей Антонович, я бы всё-таки предпочел наедине, – ответил Аджубей.
Хмурые лица обратились к нам с такими выражениями, словно в руках их были автоматы и вот-вот прозвучит команда: "Пли!"
– Что же, если всё так оборачивается, то может быть тогда и не нужен нам этот разговор? Мне от товарищей скрывать нечего.
– Товарищ Гречко, если вы думаете, что разговор нам и в самом деле не нужен, то я подчинюсь вашему решению, – выпалил Аджубей. – Однако, я уверяю вас – наш разговор важен как для вас, так и для нас.
Маршал слегка дернул уголком губ. Он внимательно посмотрел в глаза Аджубея, а потом поднялся.
– Ну, Алексей Иванович, если у тебя будет какая-нибудь туфта, то заставлю платить за
