слова. Ни разу не удивлюсь, если она пожалует сюда с парой крепких парней, нацепит мне на руки наручники и потащит в околоток. Выскочить я из него со временем выскочу, конечно, но в этом случае мне будет куда спокойнее, если тут, на свободе, останется человек, который станет моими руками. Аркаша на эту должность не годится, я ему никто, и он мне никто, Марго тоже, в силу ряда физиологических причин, а вот Геля — самое то. Она и адвоката найдет, и передачу организует, и позвонит кому надо.

Потому пусть остается, если хочет. В конце концов, отправить ее в Горно-Алтайск мы всегда успеем.

— Иди скажи Аркадию чтобы он билеты сдать попробовал, — велел я помощнице и налил себе еще одну стопку водки, окончательно опустошив небольшой графинчик. — Ты же знаешь, я не люблю, когда деньги понапрасну пропадают.

— Хорошо, — кивнула девушка, но из-за стола не встала, а задала вместо этого короткий вопрос: — Макс, почему?

— Хочешь голову героически сложить во цвете лет за компанию с нами — валяй. — Я потер лоб ладонью. — Я тебе не родственник, в конце концов, потому обязанность постоянно оберегать твою хрупкую жизнь от посягательств на нее не входит в список моих обязательных занятий.

— Ты о чем?

— Гель, я, по-моему, весьма ясно выразился. Заказ на этот раз мне достался веселый, непредсказуемый и небезопасный, даже на фоне наших прежних, не самых простых дел. Вот хоть бы даже Москву вспомни. Ну, то, что перед отлетом случилось. Вспомнила? И это было только начало. Мишку Воронцова помнишь?

— Конечно, — кивнула девушка. — Он ко мне клинья подбивал, когда в офис приезжал.

— Это да, это он умел, — невесело усмехнулся я. — Но больше не будет. Убили его сегодня. Зарезали. Вот, сижу поминаю.

— Ох! — приложила ладони к щекам Геля.

— Хоть «ох», хоть «ой», а Мишани больше нет. Светлая ему память. — И я опрокинул в рот водку и заел ее последним пельменем.

— Жалко как! Такой веселый был! Мед алапаевский мне привез в последний раз, все рассказывал, как он полезен и что все хвори лечит, — всхлипнула моя помощница. — Как же так?

— Хорош сопли развозить, — велел ей я. — Иди уже. Ну и подумай по дороге о том, что билеты можно и не сдавать, а использовать по прямому назначению.

— Теперь точно останусь, — сдвинула брови Геля. — Тебя одного не оставлю!

— Трогательно, но, если ты не заметила, я и так тут не один. Все, брысь отсюда! Дай спокойно посидеть и о жизни подумать.

Светлана появилась только минут через сорок, когда я наполовину приговорил второй графин водки под новую порцию пельменей. Думаю, Мишган одобрил бы такой подход к делу. Хотя непосредственно ему, конечно, надо было еще два раза по столько, чтобы ощутить себя более-менее довольным жизнью. В чем в чем, а в мастерстве выпить и закусить я ему всегда проигрывал. Не умею я в таких количествах это дело употреблять.

— Водочки? — осведомился я у Метельской, когда она уселась напротив меня. — Поесть себе что-то закажешь?

— Наливай, — без особого стеснения согласилась женщина. — Почему нет? Слава богу, не на службе уже. Да и перекусить можно, я сегодня только завтракала. Но платишь ты. Не то чтобы мне такие заведения были не по карману, но все же я бюджетница, лишних денег нет.

— Города разные, а замашки у вашей братии одни и те же, — хмыкнул я, припомнив, как с полгода назад пересекался в «Белуге» с сотрудницей отдела Мезенцевой. Она сама выбрала этот ресторан для встречи, начала беседу именно с такой же фразы, и в результате под конец мне пришлось оплатить счет, в графе «сумма» у которого значилась пятизначная цифра. Не стала скромничать эта рыжая бестия, которую почти все обитатели Ночи чуть ли не в лицо называли малахольной. А самое обидное, что в результате мы с ней так ни о чем и не договорились, она просто стрескала кучу деликатесни, после послала меня куда подальше и покинула здание. — И не надо на меня так смотреть. Правду говорю. Девушка, можно вас попросить к нам подойти, пожалуйста!

— Ладно хоть послушал меня, не нажрался вроде, — окинув меня взглядом, произнесла Светлана. — Значит, так. Что до Воронцова — я свое слово держу. Тебя там не было. За основную причину убийства будет взята профессиональная деятельность, тем более что покойный был не слишком разборчив в подборе клиентуры, главным критерием для него являлась платежеспособность заказчика. А там целый букет — и злые мужья, которых он прихватывал на горячем, а те после кучу денег теряли при разводах, и коллекционеры, пополнявшие свои коллекции не самым честным путем, и даже вроде как промышленный шпионаж. Ну, не глобальный, разумеется, но все же убыточный кое для кого. Странно, кстати, что его раньше никто не прибил, с таким-то подходом к делу.

— Везло, наверное, — предположил я, наливая ей и себе водки. Как знал, попросил вторую рюмку поставить. Нет, сначала я хотел в нее водки плеснуть и сверху кусочек хлеба положить, но после решил этого не делать. Ресторан же. А теперь вот она пригодилась. — Выпьем?

— Наверное, — согласилась Метельская. — Ладно, не чокаясь.

Водка огненным шаром прокатилась по горлу и плюхнулась в желудок. Однако надо бы притормозить маленько, а то и впрямь у нас беседа сегодня может не сложиться. Или, того хуже, сложится, но не та, которая предполагается.

Кстати, она вполне себе интересная баба, между прочим. Все при ней. Характер, правда, жесткий, но с ее службой другого быть и не может.

— Слушай, а ты нож не догадалась фоткнуть? Конкретнее — лезвие? — дабы отвлечься от фривольных мыслей, осведомился я у Метельской, которая шустро сделала заказ, а после без особого смущения пододвинула к себе емкость с капустным салатом, который я заказал, да так и не доел, и аппетитно начала им похрустывать — И если сделала, то не поделишься снимком? Я бы глянул.

— Да на. — Женщина достала из сумки смартфон, поводила пальцем по экрану и протянула его мне. — Смотри на здоровье, мне не жалко.

Как я и предполагал, лезвие ножа было щедро изукрашено рунами, один в один копирующими те, что были на острие копья.

— Красота,