уголком губ он выразил скепсис. – Сейчас уже кажется, что вы на меня запали раньше, чем я на вас. Вот и привлекли мое внимание. А у меня психика детская, незрелая, не смог устоять. Можно распустить этот идиотский пучок на голове? Он все равно больше не спасает.

– Страдалец выискался, – вздохнула я. – Дмитрий, мы сегодня будем говорить об учебе или моих волосах?

Его улыбка стала шире, а фразы наглее:

– Я учил, правда. Просто разволновался. А вы не сбивайте с мысли любимого студента.

Мне не стоило этого произносить, однако игривое настроение заразно:

– Странно, но я тут не вижу Евгения Латова.

Дмитрий со смехом выпрямился, но взгляда от моих глаз ни на секунду не оторвал.

– Кстати, об этом. Анна Андреевна, вы ведь понимаете, что Богдан к вам постоянно подкатывает? Или у вас на всех студентов стоит фильтр «ничего не знаю, ничего не замечаю»?

Что-то такое мелькало, но зачем это признавать для самой себя и тем более для Жуковского?

– Сегодня он всего лишь предложил помочь донести папки до кафедры.

– Какой вежливый! Повезло ему, что вы отказались.

Ревнует? Дмитрий Жуковский меня на самом деле ревнует? Зазудело проверить – я даже подалась к нему чуть ближе, чтобы проникновенно прошептать:

– Так я с Богданом тоже договорилась, что буду встречаться с ним после выпуска. А что, вам можно, а Ярмилову нельзя?

– Ух, с огнем играете! – прозвучало скорее восторженно, чем угрожающе. – Хорошо, что шутите. И хорошо, что Жуковские не сдаются. Анна Андреевна, лучше допросите меня по теме мультипликаторов.

Я от резкой смены русла беседы растерялась:

– Почему по ним?

– Интереснее японских свечей. К примеру, вам тоже кажется, что в индексе «EBITDA» последние две буквы расшифровываются как «Дима Аню»? Нет? Только не бейте снова! – и предусмотрительно прикрыл ладонью правую щеку.

Я от возмущения два раза подряд вдохнула. Но все же попыталась на выдохе выразиться как можно спокойнее:

– Дмитрий, раз вы все равно намерены лишь дурачиться, то, может, я поставлю уже плюсик и забудем о долге?

Он деланно посетовал:

– Еще ни разу меня так настойчиво не уговаривали. Хорошо, ставьте, но при условии – давайте все-таки съездим куда-нибудь вдвоем? Клянусь, что знаю пару сотен мест, где никого из знакомых не увидим. Просто посидим и поговорим о жизни.

Я пока не смирилась с тем, что против торнадо устоять нереально, и выдавила:

– Тогда возвращаемся к японским свечам.

– Понятно. – Он не дал мне возможности задать какой-нибудь вопрос, где не звучало бы слово «тело». – У меня в последнее время навязчивая идея узнать о вас все: с кем встречались, собирались ли когда-нибудь замуж, почему выбрали именно такую профессию, была ли в детстве собака. Говорят, что дети, у которых есть собака, растут добрее.

Я поддалась на провокацию:

– Советуете мне завести собаку?

– В точку, – ответил он. – Зубастую, с признаками бешенства, недрессированную, но хвостом виляет как бог.

– Хвостом? – Да что со мной не так, раз я играю во все игры, которые он предлагает?

– Не хвостом, но об этом позже.

Нельзя смеяться! Иначе будет выглядеть, будто я поощряю его пошлость! Лучше хоть как-то осадить:

– Самомнение у вас, конечно, потрясающее!

Однако Дмитрий проговорил с неожиданной серьезностью:

– Да нет у меня никакого особого самомнения. Дело ведь вообще не в том, насколько я классный, а в резонансе, который мы вместе создаем. Там, в раздевалке, от нас можно было атомную электростанцию заряжать. У меня иссякли аргументы для убеждения – осталось только целовать, пока и вы не признаете очевидное. Вы же понимаете, что люди так совпадают очень редко – и это больше, чем просто желание?

Зачем я вообще позволяю ему открывать рот? Ведь этим своим ртом он кого угодно на что угодно уболтает! Я решила закончить, прежде чем все окончательно не вышло из-под контроля. Демонстративно поставила напротив его фамилии жирный плюсик, встала, взяла вещи и напомнила:

– Мы же договорились!

– О чем мы там договорились? – его голос стал похож на болезненный стон. – Не встречаться полгода? Окей. Не спать? Ладно. Можем и не прикасаться друг к другу. Но вы ведь даже общаться не хотите. Собрались держать меня на расстоянии, кабы я чего лишнего не вякнул? Предлагаю просто выпить кофе – всегда только «нет». Что, по-вашему, я должен делать – уйти в кому до лета, чтобы вас своим существованием не тревожить?

Да, именно так я и собиралась поступить в идеале – избегать даже разговоров с ним наедине. Потому что несложно прикинуть, чем такое общение рано или поздно закончится. Ему и трогать меня необязательно, чтобы внутри горячим паром шпарило. Но это не объяснить так, чтобы понял. Я пошла к выходу.

– Подвезти? – вопрос в спину прозвучал почти издевательски.

– Не надо! – В тот момент я иного ответить и не могла.

Опять мы с ним распрощались на очень пронзительной ноте, утопая во взаимных претензиях и буйном раздражении. Ближайшая ночь предсказуемо станет бессонной и нервной, когда каждую произнесенную фразу в голове перелопачиваешь и соображаешь, как правильнее стоило выразиться.

Да вот только Жуковский, похоже, сделал выводы с прошлого раза – и намерился больше такой ошибки не совершить. Он не подвез меня, зато сразу поехал к моему подъезду. При моем появлении вышел из машины, перекрывая путь. А о чем еще говорить? Дело ведь не только в том, что он пока студент. Мы слишком разные. Зачем начинать отношения, заведомо обреченные на провал? К тому же я просто боюсь быть потом растоптанной насмерть, когда все полетит к чертям.

Однако он и не собирался говорить. Взял меня за локоть, развернул к себе, перехватил за талию и поцеловал. Вот так, без предупредительных выстрелов в воздух и объявления войны. На улице стоял мороз, под фонарями вихрились остатки метели, а я насильно узнавала, что этот парень умеет быть очень нежным – будто бы он тоже чего-то боялся. Или показывал мне другие грани резонанса. Мы больше не спорили о правде, поскольку оба в чем-то друг другу соврали: я – о своем равнодушии, он – о том, что и пальцем ко мне не прикоснется. Я зачем-то поднялась на цыпочки, руки нырнули под его распахнутое пальто и вцепились в тонкий свитер, отрываться от его губ не хотела ни в коем случае. Жарко, а вокруг колючий холод. Медленно и ласково, но все равно с растущим скачками напряжением.

Когда рядом залаяла маленькая собачка, которую хозяйка упорно оттаскивала от нас за поводок, отодвинулись друг от друга. Но недалеко, пока не в силах