Я открываю рот, но с губ не слетает ни слова.

— Господи, Ася, скажи что-нибудь, черт возьми!

— Меня изнасиловали! — кричу ему в лицо.

С лица Артуро уходит весь цвет. Он моргает. Его руки на моих щеках начинают дрожать. Я обхватываю его за спину и утыкаюсь лицом в его грудь.

А потом я рассказываю, но не все.

Когда я закончила, Артуро опускается передо мной на колени, продолжая держать меня в объятиях. Я запускаю пальцы в его волосы и прислоняюсь щекой к его голове, слушая, как он бормочет о том, что собирается распять сукина сына, который причинил мне боль, а затем о том, как сильно он меня любит.

— Я тоже люблю тебя, Артуро, — шепчу я.

Вот почему я не рассказала ему всю историю. Я пропустила самое страшное. Так будет лучше.

— Надо позвонить Сиенне, — бормочет Артуро. — Я не хотел ей ничего говорить, пока не буду уверен. Если вдруг… если вдруг это не ты, я не мог рисковать, чтобы она снова не наделала глупостей.

— Что ты имеешь в виду?

Он качает головой и крепче прижимает меня к себе.

— Что она сделала, Артуро?

Первое, что я замечаю, войдя в квартиру, — это темноволосый мужчина, сидящий на диване в гостиной. Он смотрит в пол между ног, опираясь локтями на колени, а руками сжимает волосы.

— Где Ася? — спрашиваю я.

— Принимает душ. Готовится к отъезду, — говорит он, все еще глядя в пол.

— Она тебе все рассказала?

— Да. Я также знаю, что она была здесь все это время.

Я пересекаю гостиную и сажусь в кресло слева от него.

— Мне нужно дать тебе несколько советов по поводу Аси.

Он поднимает голову, и на меня устремляются темно-карие глаза такого же оттенка, как у Аси, но полные ненависти.

— Мне не нужно, чтобы ты давал мне советы по поводу моей сестры. Я воспитывал ее с пяти лет.

Я игнорирую его враждебность.

— У нее до сих пор проблемы с принятием некоторых решений. Мы почти во всем разобрались, но время от времени ей может понадобится помощь. Постарайся не указывать ей конкретное направление, а скорее подталкивать ее к нему.

Он молча смотрит на меня.

— Никаких маргариток. Ни цветов, ни чего-либо другого, например, занавесок или чего-либо еще с их изображением, — продолжаю я. — Костюмы ее больше не пугают, но мужские галстуки все еще могут вызвать у нее стресс. Если ты находишься в общественном месте и там много незнакомых мужчин в костюмах, то должен держать ее за руку.

Он опускает взгляд на себя, сосредотачиваясь на своем шелковом сером галстуке, затем поднимает голову и окидывает взглядом мою футболку и джинсы. Когда он поднимает взгляд и наши глаза встречаются, я вижу в них отвращение.

— Черт возьми! — кричит он. — Ты в нее влюблен.

Я не отворачиваюсь, отвечая:

— Да.

— Господи, ей восемнадцать лет! Ты слишком стар для нее. Асе нужен человек ее возраста. И уж точно не бывший зек.

— Ты меня проверил?

— Конечно, я тебя проверил. Я хотел узнать человека, который скрывает от меня мою сестру. Я даже откопал видеозаписи твоих боев.

— Ну, надеюсь, они были интересными.

Артуро наклоняется вперед и впивается в меня взглядом.

— Ты пытался украсть мою младшую сестру! Над которой жестоко издевались, которую обижали. Ты скрывал ее от семьи, хотя знал, что мы ей нужны, — выплевывает он. — Я не знаю, что за больную фантазию ты создал, играя в домик с подростком, и мне все равно. Я больше не позволю тебе к ней приближаться! Никогда! Моя сестра заслуживает лучшего.

— Знаю. — Я встаю и направляюсь к стойке у входной двери, где у меня лежат ручки и бумага. — Я дам тебе свой номер. Позвони мне, если тебе понадобится помощь.

Я возвращаюсь и кладу записку на журнальный столик перед Артуро, а затем направляюсь к входной двери.

— Я вернусь через два часа. Ты уйдешь к этому времени?

— Не попрощаешься? — поднимает он брови.

— Нет.

— Хорошо.

Я киваю и выхожу из квартиры.

* * *

Я сижу в своей машине через две улицы от моего дома, когда звонит мой телефон. Меня окутывает мелодия «Лунной сонаты». Я откидываю голову назад и смотрю на проезжающие по улице машины. Звонок прекращается, но тут же начинается снова. Я позволяю ему звучать дальше, звук гулко разносится по салону. Я мог бы его отключить. Каждый гребаный гудок словно нож в грудь, но я этого не делаю. Телефон звонит еще четыре раза, но я не отключаю его.

Приходит сообщение. Я снимаю телефон с приборной панели и смотрю на экран. Это голосовая почта. Я нажимаю «Воспроизвести».

— Паша? Что происходит? Артуро сказал, что ты пришел домой и ушел? Что-то случилось? — Шорох на заднем плане. — Мы едем в аэропорт. Мне нужно встретиться с Сиенной. Она… — Шмыганье носом. — Моя сестра пыталась покончить с собой. Она думала, что в том, что со мной случилось, виновата она. Я поживу у нее несколько дней, а потом вернусь. Я позвоню тебе, когда приеду. — Ее голос дрожал. Может быть, она плачет?

Сообщение закончилось. Я снова и снова его прослушиваю.

* * *

Уже почти полночь. Я лежу на диване и сжимаю телефон, который продолжает звонить в моей руке. Мне так хочется нажать на зеленую кнопку и ответить на звонок, что схожу с ума. Но не отвечаю. В голове все время всплывает та фраза, которую сказал брат Аси.

«Ты скрывал ее от семьи, хотя знал, что мы ей нужны».

Он прав. Мне следовало связаться с ним и сообщить, что она в безопасности. Если бы я объяснил ситуацию, он, возможно, согласился бы подождать, пока Ася не будет готова встретиться с ним лицом к лицу. Но я слишком эгоистичен и чертовски боялся, что он заберет ее у меня. Я уже не мог представить свою жизнь без нее. Возможность ее ухода пугала меня до чертиков, и я был готов сделать все, что угодно, лишь бы она осталась. Поэтому сдержал данное ей обещание и молчал, как сукин сын. Я стал ее чертовым демоном. Никто не заслуживает быть с таким человеком, особенно Ася.

Я всегда считал, что любовь можно измерить тем, насколько сильно я хочу быть с человеком. А решение быть с кем-то до конца жизни казалось мне вершиной любви. Но это не так. Теперь понимаю все гораздо лучше. Зная, что Асе, женщине, которую люблю, будет лучше без меня, я должен ее отпустить.