Мы в жопе. Мы все в жопе.

* * *

— В одну шеренгу, дамы. Мы должны быть в едином строю, чтобы поприветствовать ваших потенциальных насильников. Произведите хорошее впечатление, и они могут быть добрыми, когда будут насиловать вас.

Всплески громкого смеха и глубокие голоса сжимают мое горло. Такое ощущение, что мое сердце пытается сбежать, прорваться сквозь позолоченную клетку и вырваться из плена.

Господи, кажется, я сейчас потеряю сознание.

Мои ноги подкашиваются, и я хватаюсь рукой за перила, сжимая их так крепко, что костяшки пальцев побелели. Это единственное, что удерживает меня от падения вперед.

«Соберись», — резко шепчет Джиллиан сзади меня.

«Это говорит девушка, которую не наказали за это три дня назад», — огрызаюсь я.

Она затихает. Это было грубо с моей стороны. Но, черт возьми, нет инструкции о том. как перепрошить мой мозг, чтобы быть спокойным и не бояться. У меня почти гипервентиляция когда мы поднимаемся на площадку и проходим в гостиную. где нас ждут охотники.

Этим людям здесь не место.

Этот дом обветшал, и неважно, насколько он чист и опрятен, он все равно выглядит как мусор. А посреди него стоят пятеро мужчин, одетые в костюмы от Армани, часы Rolex с бриллиантовой инкрустацией, и погруженные в пелену дорогого одеколона, который стоит больше, чем мой автомобильный кредит.

Их разговор затихает, когда они поворачиваются к нам, и я понимаю, что разные цвета глазах выглядят одинаково, когда они все безжизненны.

«Франческа», — зовет один, ласково произнося ее имя. «У тебя у тебя здесь очень красиво».

У мужчины короткие грязные светлые волосы, голубые глаза и глубокий загар, дополняющий его тело.

Он выглядит так, будто проводит дни напролет на своей яхте. яхте, скорее всего, с супермоделью в обтягивающем красном бикини, которая не подозревает, что ее сладкий папочка охотится на невинных женщин ради спортивного интереса.

Ей повезло.

Его глаза переходят на мои и фиксируются, его ухмылка растет, когда остальные трое мужчин хрюкают в знак согласия. Я должна казаться кроткой и покорной мне требуется слишком много секунд, чтобы опустить взгляд на блестящий деревянный пол.

Любезно предоставленный вам. Мы должны были придать этому месту презентабельный вид, и добавление слоя масла, очевидно, достигло этой цели.

Чувствуя ожог от его взгляда, ласкающего мою нежную кожу, я теперь уверена. что я была слишком медлительна. Искра адреналина разгорается в моей крови, усиливая тошноту. Без тени сомнения, я знаю, что именно он будет охотится на меня сегодня.

«Та, что с оранжевыми волосами, ее киска подходит, или она испортила ее, когда покрасила в такой цвет?» — спрашивает другой, и мне приходится стиснуть зубы и сдержаться.

Фиби дрожит рядом со мной, когда Франческа подтверждает что-то невероятно личное, ее голос ровный и приятный.

Мерзкая сучка.

«Мне это нравится», — говорит он. Мой взгляд переходит на него, отмечая его кустистые черные брови, маленькие глаза и пузо. «Ее волосы будут прекрасно смотреться намотанными вокруг мой кулак, когда она будет сосать мой член».

В моем горле образуется узел, и я рискую, обхватывая мизинцем ее кулак. и коротко сжимаю. Мы достаточно плотно прижались друг к другу. что это быстрое действие остается незамеченным.

«Конечно, Бен», — приятно отвечает Франческа. Этот человек, Бен, практически пенится у рта, а его холодные глаза пылают злобой. Одно что нас объединяет в этот момент — коварные, злые мысли проносятся в наших головах.

«И я думаю, что хочу ее», — говорит блондин, кивая на меня. Его испепеляющий взгляд не отрывается, заставляя пот стекать по моему позвоночнику и рвоту подступила к горлу.

«Ты уверен, Ксавье?» спрашивает Франческа. «Она еще не имеет права. Все еще ей еще многое предстоит сделать». Мое сердце замирает, когда я понимаю, что он тот самый важный человек, о котором она нам рассказывала — Ксавье Делано. И, конечно же, он нацелился на меня.

Боже? Почему я всегда привлекаю больших, плохих волков?

Он облизнул губы, на лице появилась кривая ухмылка. «Я никогда не был так уверен ни в чем в своей жизни. Я уверен, что скоро почувствую ее вкус. Будь то сегодня вечером… или в другой раз».

Я чувствую, как мое лицо теряет цвет, и становится все труднее удержаться от того, чтобы не разлететься кусками по его туфлям из змеиной кожи от Армани. Он бы определенно слился бы с этим местом.

Остальные мужчины выбирают свои цели, и вскоре Франческа выводит нас и возвращается в глубь леса. Сверчки стрекочут, и пронизывающий ветер треплет наши хрупкие фигуры. Если бы мы не были так напряжены, мы бы согнулись как резина под сильными порывами.

Прямо за домом горит огромный костер, десятки людей толпятся вокруг него, закутанные в теплую одежду и с напитками в руках. В доме есть также несколько больших телевизоров, расставленных в беспорядке вокруг. По словам Франчески, охотники будут носить камеры на теле, обеспечивая развлечение и просмотр развлечение и удовольствие для других гостей.

Мое дыхание учащается, когда я смотрю на бесконечные деревья, тени, мелькающие от костра позади нас. Запах страха исходит от нас шестерых, когда мы выстраиваемся в линию. и меня прошибает холодный пот. Мои сапоги утопают в грязи, всасывая мои ноги глубоко погружаются в холодную землю. Часть меня отчаянно желает, чтобы это была смола. вместо нее, чтобы мне посчастливилось застрять здесь.

Меня уже мучают воспоминания о том, как я бежал по этому лесу и когда Сидни появлялся за деревом, губы кривились в злобной улыбке.

Что, если она сделает это снова? Думаю, я убью ее, если она это сделает. Вырву стрелу из из моего тела и проткну ее ней.

Позади нас мужчины готовят свои арбалеты, звон металла, которым они заряжают стрелы. заряжают стрелы в них, и звон металла бьет по моим истертым нервам. Рискнув взглянуть позади меня, мои глаза округляются, когда я вижу головные уборы, надвинутые на глаза.

Очки ночного видения.

Ублюдки. Все в этой дурацкой гребаной игре подстроено.

«Итак, дамы», — начинает Франческа. «Давайте вкратце пройдемся по правилам. Вы дается десятиминутная фора. Вы должны оставаться в пределах стены лабиринта. Если вас поймают за их пределами, это приведет к немедленной смерти.

Они будут стрелять на поражение, а не на увечье. В конце лабиринта есть открытое место. Если вы достигнете этого места, вы сразу же будете признаны безопасным, и вам не будет причинен вред. Если вы все еще находитесь в лабиринте, но не были застрелены, а отведенный час истек, вы также считаетесь