Божественной мощи были крохи, но их хватило, чтобы окатить смертного волной силы, восстанавливая телесные повреждения и соединяя вместе компоненты разорванного энергетического каркаса. Не будь он членом свиты — спасать было бы некого. Но по мере роста моей силы, божественные печати тоже становились мощнее. А через них в смертных просачивалась энергия «искры», делая тех выносливее, способнее, сильнее. Естественно, они становились и куда более живучими.

Стоило закончить, как метрах в десяти от меня приземлился призрачный конь Оболенского. Взметнулись фонтаны сырой земли, в которой пропахали борозды копыта. А сам князь мигом выпрыгнул из седла. Сделав несколько шагов в мою сторону, пошатнулся и застыл на месте, сверля испытующим взором.

— Твоё Сиятельство…

Я ожидал вопросов по поводу использованного плетения или источника моей силы, но кавалергард продолжил весьма неожиданно.

— Как в старые добрые времена. Горстка воинов против полчищ врагов.

Я невольно бросил взгляд в сторону позиций, которые держала гвардия и земское ополчение. Качнул головой.

— Многие сражались бок о бок с нами, князь. И отдали свои жизни, чтобы отстоять город.

Тот сразу нахмурился и с горестным видом взмахнул рукой.

— Знаю, Василий. Знаю. Но если постоянно думать о потерях, не сможешь насладиться ни одной победой, даже самой значимой.

Интересная философия. Марсу бы такой ход рассуждений точно понравился.

Я обвёл взглядом поле, заваленное телами. Глянул на клубы дыма, что всё ещё поднимались над городом. Дождь потушил открытое пламя, но сейчас он практически стих, а под развалинами осталась масса всё ещё тлеющих возгораний.

Повернулся к Оболенскому.

— Знаешь, Твоё Сиятельство, а давай вместо Стамбула сожжём Пекин?

Тот всерьёз задумался. Подкрутил усы. Осмотрелся. Бросил на меня вопросительный взгляд.

— А Дарья разрешит?

Пожалуй, стоило узнать, что за такую страшную клятву дал Оболенский роду Рюриковичей, раз беспрекословно им подчиняется. Общие контуры, как мне казалось, были вполне понятны — род военных аристократов, один из предков которых присягнул основателю императорской династии. Вполне возможно тому самому дракону, который прятался в этом мире, скрываясь от неизвестных преследователей. И успел настолько проникнуться чувствами к своим потомкам, что оставил слугу, который за ними присматривал.

Если предположить, что клятву принимал лично он, это многое бы объясняло. От жёстких ограничений князя до свободного доступа в Кремль, защита которого не могла тронуть носителя фамилии. Правда, дракон не предусмотрел варианта, в котором его потомки сами станут угрозой для всего человечества и иного выбора, кроме их ликвидации, попросту не останется. Хотя, может ему было просто наплевать на смертных в целом? В конце концов, как много я знаю о драконах? Почти ничего. А о тех, что способны путешествовать между мирами, вовсе не слышал.

Мысли мчались в голове, а князь продолжал смотреть на меня с вопросом в глазах. Пришлось ответить.

— После такого у неё не будет выбора.

Сандал показал мне картину происходящего в городе — группы разведчиков продвигались вперёд по улицам, недоверчиво рассматривая трупы маньчжуров. Время от времени задерживались, чтобы проверить, действительно ли тем мертвы. Похоже не понимали, почему дождь перебил атакующих, оставив в живых защитников города.

Поморщившись, достал дарфон, звоня Измайлову, чтобы озвучить инструкции. Одновременно передал мысленный приказ Гиферу — отправиться к городу и спасти всех живых, кто окажется под руинами. Включая тяжелораненых, которым он может помочь при помощи энергии своей «искры».

Будь ситуация иной, я бы отправился вместе с ним. Но разбалансировка энергокаркаса, достигла такого уровня, что я скорее убил бы половину тех, кому попробовал помочь. Одно дело — вытащить Орлова, разум которого был отмечен божественной печать и совсем иное, помогать обычным смертным. Тут достаточно одной крохотной ошибки, чтобы оборвать человеческую жизнь.

Лера и Ульрих опустились на землю и сейчас находились на окраине города. Прохор тоже приземлился. Правда, в отличие от остальных, адъютант не отдыхал. Продолжал использовать свой Дар. Минерва, пожалуй, сказала бы, что он ставит эксперимент.

Я было развернулся, собираясь направиться в его сторону. Но тут тучи окончательно разошлись, ослабляя давление на землю. И на меня обрушился мощнейший поток трофейной силы.

Да, большинство убитых врагов, были относительно слабыми Одарёнными. В обычной ситуации, гибель каждого из них могла принести буквально крохи энергии — на грани погрешности. Но здесь погибло около восьмидесяти тысяч таких. И столько же было крохотных комочков энергии, которые устремились ко мне. Та самая сила, что скапливалась за пределами каркаса Одарённых и во время их гибели, не потухала вместе с остальной энергетической структурой, а переходила к победителю.

Но сегодня здесь погибли и иные смертные. Сильные Одарённых из древних родов, которые превзошли ранг Великого Мастера. У таких, в качестве подобных излишков были отнюдь не крохи энергии. Более того — я чувствовал множество крохотных осколков старой силы. Мощь лесных и морских духов, древних рас и даже богов. Именно эти бойцы чуть не стали причиной нашего поражения. Правда, в итоге пали сами, а сейчас я едва держался на ногах, впитывая трофейную мощь.

— Василий, что с тобой? Бледный ты какой-то. Да и трясёт тебя, как похмельного императора после его свадьбы.

Озабоченный голос Оболенского донёсся откуда-то издалека, а я сосредоточился на том, чтобы удержать равновесие. «Искра» помечала каждого погибшего. Вернее ту энергию, что после него осталась. Ставила на неё крохотную метку, притягивая к себе, как только представлялась возможность. И сейчас подобная отметка имелась у каждого маньчжура, что умер после того, как я взял под контроль бушующее в небе облако силы.

Мьёльнир принял на себя часть удара, собирая энергию внутри себя, чтобы вернуть её мне равномерным потоком. Поняв, что переносить давление стало чуть проще, я повернулся к кавалергарду, но тот уже переключил внимание на нечто иное — задрав голову, смотрел ввысь, приложив ладонь к глазами.

— Ничего себе. Давно не видел, чтобы кто-то на такой высоте летал. Там же заплутать проще простого.

Я тоже глянул вверх. И увидел Шуйского, который пикировал из-за облаков вместе со своей свитой. Прямо к тому месту, где обосновался Прохор. Если учесть, чем именно сейчас занимался адъютант, предугадать последствия их встречи, было сложно. Или наоборот, до убийственного, легко.

Глава XIX

Я не стал ждать, пока Симеон со своими людьми окажется достаточно близко — вместо этого сам устремился к месту предполагаемого контакта, уцепившись за лапы подлетевшего Сандала. Не самый удобный способ транспортировки, но иных вариантов сейчас не имелось.

Промчавшись мимо Оболенского, успел заметить ошеломлённый взгляд князя, но тот быстро остался позади. А успевший отчасти восстановиться дракон, за какие-то секунды домчал меня до пригорка, на котором сидел Прохор.

Успел я как раз вовремя — сверху уже приближался окутанный мощными щитами Шуйский, восседавший на громадном древесном драконе. Последний заметно отличался от конструктов, которые мог формировать я сам, либо Ульрих. Это была не просто оболочка из условной плоти, в которую обратилась древесина, а полноценное живое создание. С наличием разума внутри, энергетическими ядрами и зеленью, что виднелась на его гигантском теле.

Судя по бурлящей в нём силе, Шуйский собирался сходу атаковать, так что я выставил защитный барьер. Тонкий и слабый — мой каркас сейчас находился в таком состоянии, что серьёзное усилие могло разорвать его в клочья.

Тем не менее этого хватило, чтобы сибирский князь отвернул в сторону. Либо сработал сам факт моего появления — сложно сказать, за кого именно он принял адъютанта.

Я глянул на гвардейца, который уселся прямо на землю и не обращая ровным счётом никакого внимания на происходящее вокруг, продолжал работать с создаваемым конструктом.

Прохор всё-таки не сдержался. Не просто вырвал души из тел маньчжуров, но и остановил их полёт. После начав вылеплять из тех что-то вроде конструкта.

Это было непривычно. Не знаю, делал ли что-то подобное Плутон, но если да, то занимался этим в своём царстве, не демонстрируя ход работы или её результат всем остальным. Хотя, вполне может статься так, что дядя сам бы пришёл в изрядное удивление, увидев, что получается у Прохора.

Несколько десятков душ смертных, которые извивались и корчились, соединяясь воедино. Адъютант разрывал и плавил их структуру, уничтожая границы,