с водой и Би-плазмой лежали у порога; на них был положен маленький светло-зелёный тюбик. «Что сегодня? Васаби?» — Гедимин едва заметно усмехнулся и провёл ладонью по глазам — сон ещё не совсем отпустил его. Он застегнул рабочий комбинезон и закрепил на плече генератор Арктуса. «Дозиметр, перчатка…» — достав всё нужное, он закрыл ящик и распечатал контейнер с водой. В коридоре зашуршало.

— Эй, атомщик! — Лилит заглянула в дверь и приветственно помахала мокрой перчаткой. — Был на озере?

— Был. Лёд уже рыхлый, — ответил сармат, поднимаясь на ноги. — Идёшь спать?

— Ну да. Вот работа! И не встретиться, — Лилит хлопнула его по спине и на секунду прижалась к нему. — Ладно, не опоздай. Иначе к реактору не пустят.

— Линкен не с тобой? — запоздало удивился Гедимин. Самка хмыкнула.

— Линкен взрывает. В темноте ему удобнее.

С лестницы донёсся шум — плеск воды из душевой и шаги множества сарматов, спускающихся по лестнице и поднимающихся им навстречу. «Пересменка,» — Гедимин допил Би-плазму, с сожалением посмотрел на пустой тюбик из-под соуса и вышел в коридор.

— Пора? — усмехнулся Хольгер, поджидающий его у двери. — Ничего нет от Фюльбера?

— Пусто, — отозвался Гедимин. — Странно. Пора бы. Так ничего не успеем.

Рация в его кармане испустила три коротких гудка и замолчала. Сармат мигнул.

— В цеху посмотрим, — Хольгер подтолкнул его в спину. — Идём, там Мика и Иджес заждались.

В последнее время ходить по галерее из барака в цех было небезопасно — её отвели под электрокраны, перемещающиеся в основной заводской корпус и обратно, и сарматам приходилось проскальзывать вдоль стены. Гедимин покосился на предупреждающие стрелки вдоль рельсов и вышел на галерею — во время пересменки краны в коридор обычно не выпускали, никто не хотел запускать новый процесс в пустом цехе.

В зале тянуло прохладным ветром — вентиляция работала на полную мощность, выводя водяные пары и горячие испарения от остывающих урановых таблеток. Контейнеры, недавно покинувшие каскад печей, были прикрыты рилкаровыми коробами, но их температура была так велика, что жар просачивался наружу, и филки-сменщики старались не подходить близко. Гедимин остановился на лестнице, поправил предупреждающую табличку, окинул придирчивым взглядом оборудование и посты операторов и довольно кивнул. У филков было ещё три минуты на пересменку, и новоприбывшие заменяли отработавших — чётко и слаженно, как хорошо настроенный механизм.

— Уран и торий! — Иджес, увидев Гедимина и Хольгера, поднимающихся в диспетчерскую, широко улыбнулся и вскинул руку в приветственном жесте. — Прожарка закончилась. Запускать заново?

— Подожди, — ответил Гедимин, мельком оглядев щит управления и оценив показатели на мониторах. — Проблемы были?

— Нет, всё тихо, — качнула головой Мика, оставляя пост Хольгеру. Тот сел в кресло и вместе с ним развернулся к Гедимину.

— Расскажи им. Они передадут третьей смене.

— Первой, — буркнул ремонтник, разворачивая экран смарта. — Третья — мы. Есть сигнал от Фюльбера. Завтра в десять здесь будут макаки из Чикаго.

Сарматы переглянулись. Операторы на ближайших к диспетчерской постах едва заметно вздрогнули и посмотрели в её сторону. Гедимин запоздало заметил, что дверь приоткрыта, пожал плечами и подошёл к микрофону, предназначенному для громкой связи.

— Фюльбер просит остановить всё оборудование, кроме вентиляции и температурного контроля, — сказал сармат, пробежав взглядом по строчкам. — Инспекторам будут нужны остывшие таблетки и готовые стержни, несколько они заберут для проверки. Все рабочие всех смен могут в этот день не приходить.

— Могут или должны? — недобро сощурился Хольгер.

— Должны, — покосился на него Гедимин. — Галерея должна быть свободна, цех — отделён от основного корпуса. Эти макаки будут с охраной. И вот ещё… Фюльбер пишет, что мне придётся прийти и быть в лаборатории, на случай, если я буду нужен. Извиняется, что придётся приставить ко мне охрану, — это требование инспекции.

Мика фыркнула.

— Может, они ещё наручники на тебя наденут?

— Да лишь бы на цепь не сажали, — махнул рукой Иджес. — И надолго ты им будешь нужен? Жалко терять свободный день!

— Это макаки, — пожал плечами Гедимин. — А здесь уран, фтор и водород. Надолго не задержатся.

Он протянул руку к щиту управления и сдвинул один из рычажков на два деления. Под потолком замигал синий маячок.

— Внимание! Полный останов первой — второй — третьей — четвёртой линии через три минуты! — прогудело над цехом.

Через пять минут шум механизмов затих, и стало слышно, как тихо свистит вентиляция. Дожигатели погасли, и пламя больше не гудело над каскадами печей.

— Не успеешь запустить, а уже пора стопорить, — вздохнула Мика, протягивая Гедимину руку. — До завтра, атомщик. Sa taitzqa!

— Sa taikki, — кивнул сармат в ответ.

Минуты тянулись медленно. Почти все мониторы погасли; ещё отслеживалась температура остывающего урана и состав газов в закупоренных рилкаровых кубах. Оставшиеся без дела филки ещё не решались вслух разговаривать, но уже потихоньку обменивались жестами. Гедимин и Хольгер переглянулись.

— Пойдём приберёмся в кабинете, — сказал химик. — Рыться по ящикам, я надеюсь, макаки не станут…

09 апреля 48 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

— Стоять! — в лицо Гедимину ударил бесцветный луч фонаря-считывателя, отозвавшийся красными вспышками в прикрытых глазах. Двое охранников в покрашенных в светло-серый цвет «Шерманах» ждали его на выходе с галереи. За их спинами он увидел ещё четверых — двое стояли под лестницей, двое — у ворот. В пустом цехе ярко горел свет. Двое сарматов-уборщиков выгоняли из-за конвейеров затаившихся уборочных роботов и складывали их на тележки. В цеху стало заметно прохладнее — уран уже остыл, а вентиляция по-прежнему работала на полную мощность.

— Пошёл! — «Шерманы» крепко взяли Гедимина за плечи. Сармат не сопротивлялся.

С опаской оглядываясь на неподвижные механизмы, охранники провели его мимо всех технологических линий и вместе с ним поднялись в кабинет. Там их ждала ещё одна