Шрифт:
Закладка:
Позже Кикаха осознал, насколько вывихнутой была его логика. Но в тот момент она казалась ему вполне нормальной. И в самом деле — что может быть естественнее для человека, чем превратиться в обезьяну!
Глава 18
К утру он совершенно пришел в себя. Вспоминая вчерашнее, Кикаха решил, что быть обезьяной довольно забавно. Для полного сходства с антропоидом ему недоставало лишь густой шерсти да блох.
И все же это кратковременное падение с лестницы эволюции было своего рода предупреждением. Слишком много лет провел Кикаха в постоянной боевой готовности, слишком часто глядел смерти в лицо. А перерывы между экстремальными ситуациями были слишком коротки. Правда, он всегда был крепок духом и телом и не убоялся бы сразиться с целой вселенной, если придется. Но преодоление бессчетных опасностей не проходило даром, требуя высокой душевной расплаты. Два последних и самых сильных удара — потеря Ананой памяти и угроза пожизненного заключения — выбили–таки его из колеи.
— Но ненадолго, — пробормотал Кикаха. — Я снова буду в форме, вот только отдохну маленечко, и тогда посмотрим, кто кого!
Некоторые из его товарищей по несчастью все еще предавались отчаянию. Кумас, в ответ на любое обращение ворчавший нечто нечленораздельное, целый день простоял в одной позе, припав к решетке лицом и отказываясь от еды. Ашателон сотрясал воздух площадной бранью и бешено метался по клетке.
Вематол что–то бормотал себе под нос.
Только Хрууз и Рыжий Орк казались вполне спокойными, сосредоточившись, подобно Кикахе, на мыслях о бегстве.
Дохлый номер! Кикаха вновь и вновь напрягал мозги, призывая на помощь все свое хитроумие. Но любая мелькнувшая идея тут же развеивалась ураганом реальной действительности. По сравнению с их тюрьмой знаменитый Алькатраз <Остров в заливе Сан–Франциско, где до 1962 года располагалась одна. из самых надежных тюрем Соединенных Штатов.> был просто детской игрушкой.
Прошло тридцать дней. Каждый день после обеда их навещал Дингстет и с каждым пленником беседовал по нескольку минут, за исключением Кумаса, который поворачивался к тюремщику спиной и не произносил ни слова.
Рыжий Орк пытался уговорить Дингстета, чтобы он их отпустил. Но в ответ на все просьбы слышал неизменное:
— Приказы Зазеля ясны и недвусмысленны. Пока он не отменит их, я должен держать всех пленников до его возвращения.
— Но Зазель умер! Он не вернется никогда!
— Верно. Но это ничего не меняет. Хозяин не сказал мне, что делать с заключенными, если он умрет.
— А ты не можешь пересмотреть его приказы в свете изменившейся ситуации?
— На такое я просто не способен.
Кикаха внимательно прислушивался к диалогу. На следующий день, во время пробежки по спортзалу, его внезапно осенило — точно где–то в подсознании вдруг вспыхнул фейерверк.
— Может, и получится, — сказал он сам себе еле слышно. — Попытка не пытка. Все зависит от того, как устроены у Дингстета мозги.
Днем позже, увидев Дингстета, напряженно шагающего в круг между клетками, Кикаха окликнул его:
— Дингстет! У меня сногсшибательные новости! Случилось настоящее чудо!
Существо подошло к клетке Кикахи и остановилось так, чтобы пленник не мог до него дотянуться.
— Что за новости? — спросило оно.
— Прошлой ночью ко мне явился во сне призрак Зазеля. Он сказал, что пытался связаться с тобой из страны умерших. Но это возможно только в сновидениях, а ты никогда их не видишь! — Кикаха утверждал наугад, надеясь про себя, что мозг Дингстета лишен подсознания. — Ну так вот, Зазель выбрал меня в медиумы, чтобы установить с тобой контакт, поскольку таких первоклассных сновидцев, как я, раз два и обчелся!
Черты лица Дингстета не были приспособлены для выражения удивления, но намек на это чувство все же по ним скользнул.
— Почему ты обчелся, сосчитав до двух? Что значит это выражение в контексте твоего утверждения?
— Это значит «превосходный, непревзойденный»!
— Вот как? А что такое «призрак»?
— Ты что, никогда не слыхал о призраках?
— Мои познания обширны, но всего в мозгах не удержать. Когда мне нужна какая–нибудь информация, я обращаюсь к планетному мозгу.
— Ну так спроси его о призраках, духах и парапсихических явлениях. А теперь лучше послушай, что случилось со мной прошлой ночью. Зазель…
Когда Кикаха закончил свой рассказ, Дингстет заявил:
— Пойду к планетному мозгу, посоветуюсь. И поспешил прочь.
— Кикаха! Что ты… — начал было Рыжий Орк, как только существо пропало из виду между деревом и камнем, но Кикаха прижал палец к губам и легонько покачал головой:
— Ш–ш–ш! Доверься мне.
Он принялся нетерпеливо мерить клетку шагами. Мысли его, точно астероиды, вращались по орбите вокруг одной и той же идеи, осенившей его вчера. Идея яркой кометой зажглась во мраке подсознания и, ворвавшись в светлую область мозга, разнесла ее, как планету, на мелкие кусочки, озарив на мгновение тьму ослепительной вспышкой огня.
«Я мог бы быть поэтом, — подумал Кикаха. — Слава Богу, у меня хватило ума не рассказывать посторонним о тех образах, сравнениях и метафорах, что всплывают порою в моем мозгу. Не то меня подняли бы на смех».
Отвлекшись наконец от мыслей о самом себе — слабость вполне простительная и широко распространенная, — Кикаха принялся обдумывать дальнейшие планы. Что делать, если Дингстет вернется и заявит: хватит, мол, пудрить мне мозги?!
Правитель Пещерной планеты и впрямь вернулся через несколько минут.
— Планетный мозг проинформировал меня, — заявил он, став напротив Кикахи, — что таких созданий, как призраки и духи, в реальности не существует. Следовательно, ты лжешь.
— Ничего подобного! — вскричал Кикаха. — А ну, скажи мне: когда в планетный мозг были введены данные о призраках?
Дингстет задумался.
— Около двенадцати тысяч лет назад по времяисчислению родной планеты Зазеля. Могу назвать тебе точную дату.
— Вот видишь! — сказал Кикаха. — Данные давным–давно устарели! Нынче неопровержимо доказано, что так называемые суеверия — реальный факт! Призраки и всякие прочие привидения существуют на самом деле. Пару тысячелетий тому назад тоан по имени Гудини доказал, что призраки не только реальны, но и могут общаться с живыми. Однако
