три недели, — дёрнул щекой эльф. — Но мало кого из тех, кто их произнес, я встречал потом. Это заведение смертельно опасно, особенно для тех, у кого денег больше, чем на пару часов пребывания в нем. А вы производите впечатление именно такого эльфа. Моё дело предупредить.

Затем кид убрался с дороги, позволяя нам пройти.

Что же, внутри не было именно того, ради чего мы выбрались в город, а именно свежего воздуха. Жуткий сбивающий с ног кумар наркотических дымов, невнятные шевелящиеся тени, бормотание, звуки обдолбанных эльфов, нашедших (нащупавших) себе подходящее отверстие у товарища для справления естественных нужд в виде общения и секса. Играло нечто, отдаленно похожее на музыку, звенели колокольчики, а истертые ковры под нашими ногами слегка липли к подошвам обуви.

Чад, кумар и содомия. Ненавижу содомитов. И цыган. Хотя последних в этом мире нет. Вместо них гоблины, а гоблины круты. Люблю гоблинов. Особенно женского пола.

Когда-то это был ночной клуб с азартными играми, рабами, извращениями и немалым ценником, но рыночек Зонана сильно сдал позиции, поэтому место превратилось в нечто вроде опиумной курильни. Проталкиваясь всё глубже в обитель дымного разврата, я все чаще спотыкался о валяющиеся на грязном полу тела. Причем, далеко не все они были посетителями, часть определенно являлась обслуживающим персоналом… пока не надышалась испарений. Они были такой силы, что нежелание Должников заходить в вертеп объяснялось более чем просто. Даже меня начинало вести, приходилось торопиться.

О заведении мне рассказали сотрудники в первый же рабочий день. Расхваливали сильно, надеясь, что новый начальник отдела припрётся в эту лютую жуть, да отдаст в ней концы, но тонкий слух мне этот хитрый план изобличить помог. Но я все равно пришёл.

Так и идём, я и замаскированный под женщину мертвец за мной. Тут очень много проходов и ответвлений, самый настоящий лабиринт, полный дурманного дыма. В крошечных комнатах, набитых валяющимися эльфами, на кофейных столиках стоят курительницы и кальяны, но между ними те же виды отвратного самогона с редкими вкраплениями бутылок вина. Нищий пир во время чумы.

Переступаем то ли мертвую, то ли угашенную девушку, лежащую поперек прохода, не заворачиваем к VIP-комнате, а с независимым видом топаем дальше, к подсобным помещениям и кельям для персонала.

— В-вы куда? — вяло и невнятно спросил внезапно вынырнувший из дыма касдамец, одной рукой прижимающий к лицу тряпичную маску. Он щурился и шатался.

— Мы к тебе…, — пробурчал я, угощая охранника прямым ударом в лоб, — в гости.

Ударил несильно, скорее ошеломил, толкая назад из общих коридоров. Дымина тут страшная, даже сами хозяева ничего не соображают, либо сидят в хорошо проветриваемых кабинетах, но рисковать незачем. Допихав ошеломленного охранника до ближайшей комнаты, оказавшейся чем-то вроде гримерки, я двинул ему в пузо, а затем схватил за глотку, ласково спрашивая:

— Куда вы уносите своих мертвецов?

Недолго мучился местный в шерифских опытных руках, благо спрашивал я не великий секрет, а всего лишь место, куда иногда такие как этот эльф отволакивают тех, кто двинул кони у них в заведении. Эльфы худые, плохо портятся, поэтому собирают их тушки с этой делянки всего пару раз на дню, отправляя потом в небольшое кулинарное приключение. Причем, как я с удивлением узнал, задав охраннику пару вопросов, ни о каком насилии в заведении никогда речь не шла. Строго естественно откинувшиеся по кайфу, а что дозы порой бывают передозами, так это, в последнее время, дело житейское. Килограмм фруктов стоит дороже дозы наркоты, которая позволит неделю блаженно шлепать губами и капать слюнкой на пол. Килограмм эльфятины дешевле, но из него можно и бульона наварить!

С тихим коротким хрустом шеи нашего пленника мы, так ничего друг другу не говоря, двинулись в недолгое, аж на пятнадцать метров, приключение по поиску комнаты с трупами. Разумеется, она была не заперта. На полу валялось семь голых коричневых тел, из которых четверо были женскими, а восьмое, которое принесенного с собой охранника, еще и теплым.

— Ну-с, мэтр, это ваша стихия, — пригласил я некроманта внутрь. — Моя работа здесь завершена!

— Нет, шериф, — еле слышно просипел мой зловещий спутник, проявляя на кончиках пальцев облачка тягучей серой энергии, — Вы участвуете тоже. Закройте дверь.

— Эээ…

Через полчаса, так никем и не увиденные, кроме одного невезучего покойника, мы покинем «Мир Грез» через черный вход, а затем, незаметно вынырнув из одного кривого проулка, вновь присоединимся к праздношатающимся эльфам на закрытых улицах Зенона. Неторопливо, важно, слегка покачиваясь, дойдем до дома, где некромант и освободит обоих от излишков украденного в наркотическом притоне, с оптимизмом постановив, что теперь «строительного материала» для обновления нашей маскировки, у него хватит месяца на два. Я, стараясь не думать о смазочных материалах и запасе кожи, который мы утаскивали отнюдь не в сумках (такое Должники могли бы заметить или почуять), буду тщательно делать вид, что доволен, мечтая о бане, в которой бы провел неделю безвылазно. С щелоком, уксусом и парой куриц, дабы регенерировать стертую кожу. Несмотря на все уверения некроманта, что созданный его некропластикой покров никаких следов на мне не оставляет.

— Мэтр Энно, а как насчет устроить еще одну вспышку этой вашей плесени? — с утра спрошу я волшебника, уже готовый выходить на свою службу обществу.

— Это будет нетрудно, — спустя пару секунд задумчиво отреагирует маг. — Но зачем?

— Потому что я очень не хочу дожить до дня, когда нам снова потребуется жир, мясо и эпидермис для обновления некрокожи, — честно признался я. — Если мы не видим, что можно сделать конкретно, так давайте просто добавим больше хаоса. Что-то же должно их расшевелить?

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

Глава 15

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

Момент, когда я своими глазами впервые в жизни увидел врага, стал мигом, когда мной же было потеряно малейшее желание его убить. Хотя, если смотреть правде в глаза, я никого никогда и не хотел убивать. Просто считал это нужным.

Станислав Аддамс, этот невысокий лысеющий тип, неотличимый внешне от человека, был стопроцентным мертвецом. Не из породы тех, которые лежат себе на земле, истекая разными жидкостями из естественных и не очень отверстий, а дышащим, говорящим, шевелящимся экземпляром. За всё время жизни в Хайкорте я не видел там ни одного существа, которое было бы более неживым, чем стоящий сейчас перед работниками нашего отдела разумный. И это я говорю о городе, в котором большая часть нежителей была нежитью, сохраняющей эмоции и жизнелюбие только за счет фальшивого сна в