практики свидетельствует о том, что реальные масштабы данного преступления значительно превосходят официально регистрируемые. Более того, в похищении людей принимают участие не только члены криминальных группировок, но и целые преступные сообщества, в состав которых входят государственные чиновники, военнослужащие и сотрудники правоохранительных органов.

Так, 15 марта 2007 г. по обвинению в организации международного преступного сообщества и в торговле людьми арестован подполковник российской армии Дмитрий Стрыканов. В ходе операции с поличным захвачены основные организаторы противоправной деятельности, установлено более 20 лиц, причастных к нелегальной миграции и торговле людьми. По данным следствия, в Архангельске, Вологде, Екатеринбурге, Ижевске, Калининграде, Омске, Уфе и Хабаровске действовали подставные фирмы, которые под видом трудоустройства за границей заключали фиктивные договоры с российскими гражданами. Это делалось для того, чтобы получить в свое распоряжение заграничные паспорта граждан. После получения соответствующих виз в подпольной лаборатории изменяли паспортные данные и вклеивали фотографии людей, которых переправляли в Западную Европу.[385]

Чаще всего при совершении подобных деяний преследуются именно корыстные интересы. Жертвами преступлений все чаще становятся дети, что создает повышенную напряженность, так как дети получают серьезную психическую травму и нуждаются в длительной реабилитации. Большие нравственные страдания испытывают при этом родители, родственники, друзья. По своей сути это глубоко безнравственное деяние. Последствия похищения человека и незаконного лишения свободы разрушительны не только для потерпевшего, но и для близких ему людей.

Общественная опасность похищения человека заключается и в том, что данное преступление часто служит поводом к совершению других, более тяжких, преступлений и наступлению необратимых последствий. Однако следует учесть, что если похищение человека было направлено не на удержание его в другом месте, а на совершение другого преступления, то состав похищения человека отсутствует.

Так, Президиум Верховного Суда РФ удовлетворил протест заместителя Председателя Верховного Суда РФ и отменил судебные решения в части осуждения виновных по ч. 3 ст. 126 УК РФ, прекратив в этой части дело Абдуллина за отсутствием состава преступления, в связи с тем, что действия осужденных были направлены не на удержание потерпевших в другом месте, а на их убийство.[386]

В судебно-следственной практике нередко возникает необходимость отграничить похищения человека от смежных деяний.

Скажем, вызывает трудности отграничение похищения человека от захвата заложника. Указание на объекты данных преступлений не позволяет провести разграничение данных составов. По объективной стороне они также практически совпадают, особенно когда речь идет о захвате заложника и похищении человека, совершенных из корыстных побуждений. Как верно отмечает В. Бриллиантов, критерий изъятия лица из его микросоциальной среды не является достаточным для разграничения похищения человека и захвата заложника, поскольку захват заложника также может сопровождаться перемещением человека в иное место.[387] Ссылка ряда авторов на такой отличительный признак, как тайное предъявление требований при похищении человека и открытый их характер при захвате заложника[388], актуальна не для всех случаев.

На наш взгляд, речь идет об одном и том же составе преступления (похищение человека), так как основным объектом преступления является личная свобода человека, а не общественная безопасность. Личная свобода является несравненно более важным благом, ведь согласно Конституции РФ среди социальных ценностей приоритет принадлежит именно личным правам человека. Необходимо путем внесения соответствующих изменений в УК РФ дать законодательное определение понятий «лишение свободы», «похищение человека», «захват заложника», устранив тем самым трудности в правоприменении и повысив эффективность реализации уголовно-правовых норм.

Не совсем понятна позиция законодателя по поводу отграничения похищения человека от незаконного лишения свободы. Общепризнано, что данные составы различаются по содержанию объективной стороны преступления: если незаконное лишение свободы выражается только в ограничении свободы человека, то похищение человека связано еще и с изъятием его из естественной микросоциальной среды и перемещением из одного места в другое.

В то же время непонятно, почему при похищении человека добровольное освобождение похищенного является основанием для освобождения от уголовной ответственности, если в действиях виновного не содержится иного состава преступления, а при незаконном лишении свободы данное основание отсутствует. Ведь и в первом, и во втором случае страдает личная свобода человека, который испытывает глубокие нравственные страдания независимо от того, где он находится – в своем офисе или в чужой квартире. В связи с этим следует согласиться с Т. Нуркаевой.[389] Лицо, незаконно лишившее другое лицо свободы, также должно иметь шанс на освобождение от уголовной ответственности.

Широкое распространение получило так называемое «внутрисемейное» лишение свободы в сфере семейно-бытовых отношений. Потерпевшими почти во всех случаях являются дети, а виновными – родители, которые применяют его в качестве наказания за непослушание. Нередко супруги совершают незаконное лишение свободы по отношению друг к другу. К сожалению, правоохранительные органы часто подобное лишение свободы считают «личным семейным делом» и не применяют к виновным никаких мер.

Такой вид незаконного лишения свободы образует особую группу преступлений. И, как справедливо отмечает А. П. Ковалев, несмотря на то, что такое лишение свободы соотносится с понятием «семейное насилие», оно в то же время имеет самостоятельное значение.[390]

Абсолютно несопоставимы и санкции рассматриваемых статей УК. Если в ч. 1 ст. 126 УК РФ за похищение человека предусматривается наказание от 4 до 8 лет лишения свободы, то в ч. 1 ст. 127 УК РФ за незаконное лишение свободы в качестве максимального наказания предусматривается лишение свободы до 2 лет, причем возможно применение наказания, не связанного с лишением свободы, – ограничения свободы на срок до 3 лет либо ареста на срок от 3 до 6 месяцев.

Вместе с тем данное преступление отличается от похищения человека лишь одним фактом незаконного изъятия потерпевшего из его микросреды. Поэтому необходимо увеличить меру наказания за незаконное лишение свободы.

Остановимся на критериях добровольности освобождения похищенного. Как уже отмечалось выше, согласно примечанию к ст. 126 УК РФ лицо, добровольно освободившее похищенного, освобождается от уголовной ответственности, если в его действиях не содержится иного состава преступления. Данное основание в уголовном законодательстве появилось впервые в связи с принятием Уголовного кодекса РФ в 1996 г. Возникает вопрос, будет ли считаться освобождение похищенного добровольным, если оно обусловлено невозможностью удерживать похищенного либо удовлетворением условий, явившихся целью похищения (например, уплатой выкупа).

На практике данный вопрос решается неоднозначно. Так, Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ прекратила уголовное дело в отношении лиц, осужденных судом первой инстанции по ч. 3 ст. 126 УК РФ за похищение человека, совершенное организованной группой, в связи с тем, что похитители освободили похищенного после того, как потерпевший написал расписку о возврате им «долга». По мнению кассационной инстанции, это свидетельствует о добровольности освобождения, так как деньги к моменту освобождения реально выплачены не были.[391]