До самого отбоя Кассандра иАбби, сидя в саду на заднем дворе, обсуждали появление в книге таинственной записки, но так и не поняли, кто её подбросил. Кассандра предполагала, что это мог сделать кто-то из взрослых, но так и не нашла причину, побудившую написать предупреждение и запихнуть его в одну из тысяч книг заброшенной библиотеки – вместо того чтобы просто рассказать детям об опасности. Впрочем, все вели себя как обычно, а мистер Браун лежал в городском госпитале с повреждённой шеей.

Визит незнакомцев, которых миссис Мэдисон так невежливо приняла в своём доме, тоже не остался без внимания, однако как следует обсудить это событие не удалось. При воспоминании о допросе в кабинете директрисы Кассандра тут же начала злиться, иАбби благоразумно сменила тему. Она пыталась завести разговор о странностях, происходящих с миссис Мэдисон, но Кассандра не поддержала и его. В конце концов рассерженная Кейси и расстроенная Абби вернулись в комнату, где Абби, убравшись, села писать письмо Гвен, аКейси легла спать, но допоздна проворочалась в кровати. Тревожные мысли отравили эту ночь, наслав множество спутанных и неприятных сновидений, в результате чего Кассандра резко проснулась на рассвете, снедаемая беспокойством.

Она поднялась с кровати и некоторое время кружила по комнате, пытаясь понять причину этого стойкого ощущения. Тянущее чувство растеклось внутри неё, словно кто-то невидимый не переставая нашёптывал на ухо: «Ты снова что-то упустила, Кейси».

–Что же я упустила?– бормотала она.– Что это может быть?

Комната ответила ей тишиной и мерным сопением спящей Абби. Кассандра бесшумно вышла в коридор. Его проход утопал в густой тени, лишь бледный квадрат открытого окна в самом его конце робко освещал узкий участок помещения и очерчивал плотно закрытую дверь спальни миссис Мэдисон. Однако эта безобидная картина не смогла обмануть Кейси. Чувствуя, что разгадка её беспокойства где-то совсем близко, она повернулась в другую сторону, и её внимание привлекли два зияющих дверных проёма, один напротив другого. Отремонтированные детские спальни при свете дня хвалились новыми окнами и полами, свежими обоями с детским рисунком, широкими кроватями с прикроватными тумбочками и письменными столами для самостоятельных заданий, а ещё белоснежными дверями, выбивающимися из привычного антуража новизной и блеском лака. Всё в этих комнатах было идеально, не хватало лишь одной незначительной детали: защитной черты из соли и костной муки, проложенной вдоль порога.

Осознав это, Кассандра почувствовала, что её сердце пропустило удар. Не помня себя, она бросилась в ближайшую из комнат и впредрассветном сумраке смогла разглядеть, что все кровати пусты – девочки ещё не успели заселиться в свою новую спальню. Нисколько не успокоившись, Кассандра ринулась в следующую комнату – и застыла посередине. Здесь пустовала всего одна кровать, на другой безмятежно и сладко спал Маркус Беллмен, а на третьей высился непонятный ком из одеяла и простыней. Стащив одеяло, Кассандра обнаружила под ним перепуганного Артура Брана. Его лицо блестело от пота, он был очень бледен и не мог унять мелкую дрожь.

–Артур, где Джо?– прошептала Кейси.

Артур смотрел на неё большими глазами, трясся и молчал.

–Ты видел что-нибудь? Что ты видел? Ответь мне, Артур!– Кассандра схватила его за плечи и несильно тряхнула. Но мальчик вдруг оттолкнул её руки, вскочил и бросился прочь из комнаты.

Кейси не стала его останавливать. В отчаянии она уставилась на кровать Джо Уилкерсона. Осознание, что она не защитила комнату, пропустив переезд, и приют Мэдисон лишился ещё одного ребёнка, обрушилось на неё со страшной силой. В исступлении Кассандра схватила одеяло Джо и яростно сдёрнула его. Вслед за ним на пол полетели подушка и простыня, иКейси принялась остервенело топтать их ногами, ругая и проклиная себя. Маркус заворочался, но Кассандра даже не взглянула на него. Она пинала и мяла ворох белья, пока силы окончательно не оставили её.

* * *

Миссис Мэдисон объяснила исчезновение Джо Уилкерсона очень своеобразно. Она заявила, что мальчика усыновили после полуночи и сразу же увезли, даже не дав собрать вещи и застелить кровать. На растерянные вопросы в кои-то веки столпившихся вокруг директрисы детей она отвечала неохотно, скрипя зубами.

–Его что, забрали ночью?– недоверчиво спрашивал Маркус из толпы.

–Да!– рявкнула директриса.– Он уехал после отбоя. Я что, должна отчитываться перед тобой, негодник?! Семейство… гм… эти милые люди живут далеко за городом, они смогли приехать только за полночь. Джеймс захотел уехать сразу, пока они не отпустили такси.

–Джозеф, мэм. Джозеф Уилкерсон,– снова раздался слабый голос Маркуса.

Миссис Мэдисон впилась в мальчика таким злобным взглядом, что, казалось, хотела испепелить его прямо на месте, но тут из её кабинета донеслась заливистая трель телефона, которая спасла Маркуса от неминуемой расправы. Директриса спешно направилась к себе. Следом за ней к выходу потянулись дети, сбитые с толку её несвязным объяснением. Кассандра, стоящая позади всех, посторонилась, не спуская глаз сАбби, уставившейся на приоткрытую тумбочку Джо с его вещами. Даже горячо любимый пластилин – подарок Питера Мэнникса – лежал на своём месте на верхней полке. Кассандра знала, о чём думает подруга. Сама того не подозревая, Абби почувствовала опасность с самого первого исчезновения, когда никто не обратил на это внимания. Кассандра и сама наивно полагала, что внутренние проблемы приюта её не касаются. Как же она заблуждалась, не придав значения всем этим пропажам и поведению старухи! От невнимательности гибнут люди. Энди, например, всегда был невнимательным и не замечал знаков, за что и поплатился жизнью. Кассандре нужно было давно усвоить этот урок.

Вдруг Абби развернулась и выскочила из спальни так же стремительно, как и старуха минуту назад. Кейси понуро побрела за ней, догадываясь, куда она побежала: вниз, к стенду с именами – убедиться, что имя Джо Уилкерсона вычеркнуто с такой же яростью, как и четыре предыдущих. Шаг за шагом Кассандра медленно спускалась по главной лестнице, мимо кабинета миссис Мэдисон, которая верещала в телефонную трубку, что никто не имеет права отнимать у неё приют, мимо мадам Доне, суетящейся на ступеньках в толпе детей, не в силах сообразить, о каком ночном похищении они твердят, мимо оглушённых непривычной суматохой мастеров, нерешительно топчущихся внизу,– и наконец оказалась в гостевой.