Приключения, они натоиприключения, чтобы приключались. Непритягивал ихВладимир Ильич. Сами напросились. Иведь ничего непредвещало беду. Случились они навторой день его проживания напросторах колхоза «Завет Ильича». Утром Костик сходил вспорткомплекс ипозанимался сгантелями. Большего пока ничего себе позволить немог, любое другое упражнение автоматически подключает мышцы пресса, аонрасполосован. Нашлёпка нанем марлевая, иона розовеет ещё.

Только гантели иостаются. Позанимался сгантелями, сходил вдуш при спорткомплексе, потом назавтрак встоловую колхозную. Объедение. Давали творожную запеканку под настоящим мёдом. Творог свой— домашний, мёд свой— изпчёл добытый, анеизсахара сконструированный. Ивсё это под свежайшее, утренней дойки, молоко.

Эх, были столовые врусских селеньях. Иженщины тоже. Потом дообеда Костик занимался вычиткой книги. Писатель изтого аргентинца или боливийца, или вообще гондурасца, как изметлы Бабы Яги Ту-144. Ипереводчик попался ему под стать. Костик плевался. Левин охреневал. Лучше бынапечатали Гарсию Маркеса. Или онещё ненаписал? Нужно будет уСедых спросить ипредложить напечатать наоборот— нарусском, сделал Владимир Ильич себе зарубку напамять. Потом обед был. НоЛевин себя вруки железной хваткой взял иограничился большой тарелкой борща сгромадной поварёшкой сметаны. Борщ ещё был сдобрен улыбкой Зины иподсолен слезами еёматери. Тётя Клава обрыдалась, когда Костик сказал, что ему сегодня только борщ.

—Датыхудющий, тебя кормить икормить. Брось дурить. Зин, скажи ему.

Дочь косу расправила натроечке икивнула, ямочки нащёчках продемонстрировав. Такой уговорить— раз плюнуть.

—Дядя Коля сказал, что онребят тренировать посамбо будет, может, должен быть тощим?

Ух, ты, аЛевин ещё соли вборщ ожидал.

—Уйдите оба сглаз моих. Зинка, дома выпорю.

Иэтот килограмм сметаны втарелку бухнула.

После обеда Владимир Ильич сначала прогулялся дофельдшерского пункта, где ему иукол поставили небольно, иперевязку очень аккуратно сделали, идаже выдали батончик гематогена идесять большущих таблеток аскорбиновой кислоты.

—Поодной вдень.

Женщине было под полтинник, иона большую часть дня, видимо, сидела одна искучала, потому что вывалила наКостика весь ворох деревенских новостей ивызнала унего всё про Боливию. Даже того, чего пациент инезнал.

Потом была тренировка всекции самбо. Левин понял, что тренер изСнегирёва Ивана Николаевича, как из… пуля. Только кричать иругать пацанов мог, асам был нуочень среднего уровня борцом. Владимир Ильич понаблюдал, как сам наставник отрабатывает приёмы спацаном лет шестнадцати. Какая-то коряга, похожая наплечо сколена, хреновая передняя подножка. Исовсем ужкорявый бросок через себя супором стопы вживот. Нет, стаким набором приёмов пробиться дальше облсовета даже по«Урожаю» непросто. Критиковать тренера Владимир Ильич нестал. Зачем? Нестреляйте впианиста, ониграет как умеет. Молодец парень, неводку пьянствует, адетей закопейки учит исебя вформе поддерживает.

Всё жеодин совет Левин тренеру дал:

—Нужно один день, несмотря навсе возражения пацанов, делать днём ОФП. Подтягивание, отжимание, сгантелями иштангой работа. Вданном случае просто гриф, нообязательно. Техника техникой, асила вборьбе играет решающую роль. Аещё нужно один день вфутбол играть сдругими ребятами. Увас жеесть секция футбола? Вот сними инадо. Пусть тевыигрывают. Здесь главное— непобеда. Нужно воспитать вребятах командный дух. Они должны стать несекцией, акомандой, вкоторой каждый человек будет поддерживать каждого.

После тренировки, где Левин незабывал игантели тягать, онсполоснулся, обмотав пузу куском полиэтилена, под душем ипошёл встоловую. Тётя Клавдия приготовила для Костика отдельный ужин. Н-да. Поварих злить нельзя. Это была свежая капуста, нашинкованная сморковкой, исдобренная слегка уксусом исолью. А, нуимаслицем подсолнечным окроплённая.

—Фельдшер сказала, что тебе капусту надо,— иподвинула тазик.

Впрямом смысле. Иогромную краюху хлеба смаслом.

Левин бывместо тазика капусты судовольствием тазик пельменей съел. Вроде инесильно нагружался натренировке, ааппетит нагулял.

Выйдя изстоловой, Владимир Ильич постоял, раздумывая, чем бызаняться. Изанятие сразу само его нашло. Иззадней двери столовой сдвумя большими сумками вруках вышла Зина. Сумки были огромные итяжёлые.

Так-то сам инвалид, носмотреть, как пусть инехрупкая девушка, сгибаясь под тяжестью ноши, семенящей походкой запинается онеровности дороги, старый тренер позволить себе немог.

—Зин, тебе помочь?— Левин перегородил ейдорогу.

—Тыжебольной.

—Мыпотихоньку.

—Держи тогда одну ручку. Вторую сумку ясама понесу, аэту вместе.

Так ишли. Н-да, пузо побаливало. Нодать заднюю было нельзя, и, стиснув зубы, Владимир Ильич тащил ношу. Чтобы хоть как-то скрасить дорогу, рассказал Левин девушке пару несильно матершинных анекдотов. Смех был заразительный уголубоглазки. Игромкий— навсю улицу.

Ксчастью, идти пришлось недалеко. Дом утёти Клавы был большой, обложенный белым кирпичом ипод железной крашеной взелёный цвет крышей.

—Это бычкам исвиньям,— пояснила, кивнув насумки, Зина. Спасибо запомощь. Вон, слышишь, как ждут.

Иправда— мычали там коровы или быки, хрюкали свиньи, орали петухи, кудахтали куры, гоготали гуси идаже кошка тёрлась озабор имяукала угрожающе.

—Прямо Pink Floyd «Animals»,— хмыкнул Костик.

Нодевушка уже зашла вкалитку инеуслышала.

Услышали другие.