— Убирайся из моего дома! — цедит он сквозь зубы.

Всматриваюсь в его ожесточившееся лицо, ледяные глаза — и понимаю: продолжать разговор бессмысленно. Сделаю только хуже. Дима и так стойко держится, даже руку на меня не поднял. Тогда как Леша бы в подобной ситуации… Осекаю себя: нельзя сравнивать двух мужчин.

— Хорошо, Дим, — тяжело выдыхаю я и поднимаюсь со своего места. — Наверное, так будет лучше для всех, — убеждаю себя, а сама глотаю слезы. — Дай мне минут десять. Соберу Машу, и мы уедем.

Я не в силах находиться рядом с Димой, зная, что потеряла его навсегда, поэтому направляюсь в комнату. Держусь до последнего, чтобы не разрыдаться при нем.

— Одна, — летит мне в спину, будто выстрел. — Ты уезжаешь одна.

Глава 9

Кажется, будто время останавливается, а мир вокруг теряет свои краски, становится невзрачным и серым. Есть только я и Дима. Между нами — бездонная пропасть, в которую я срываюсь, услышав последний приговор мужчины. Он бьет похлеще кулака — и прямиком в солнечное сплетение. Дыхание перехватывает, перед глазами все плывет.

Поворачиваюсь очень медленно, словно боюсь сделать неверное движение — и подорваться насмерть. С трудом выдерживаю презрительный взгляд Щукина. Он скользит по моему заплаканному лицу, пристально, сосредоточенно. Ощущение, будто детектором лжи сканирует. И каким бы ни был результат «теста», Дима все равно мне не поверит. Больше никогда.

— Ммм? — вместо вопроса из моей груди вырывается тихое мычание, разбавленное судорожными всхлипами.

— Маша остается со мной, — добивает Щукин.

Шутит? Или я ослышалась?

Неужели меркантильному депутату и по совместительству убежденному холостяку нужен чужой ребенок? Смешно!

— Зачем она тебе, Дим? — сипло произношу, все еще сохраняя между нами безопасную дистанцию. — Ты заботишься лишь о своей карьере. Эльвира с первого дня ненавидит нас обеих! Твой отец вообще будет в шоке, когда вернется из-за границы, — нервно усмехаюсь, представляя удивление Щукина-старшего. — Что ты делаешь?

Молчит. Не может дать ответа. Потому что его нет. На красивом, но грозном лице — ледяная маска, не пропускающая ни единой эмоции.

Мужчина, который только вчера грел меня в своих объятиях, сейчас стал врагом. Злейшим. Беспощадным.

Осознание, почему Дима так жестоко поступает со мной, словно острие скальпеля, вонзается в сердце.

— Ты ведь хочешь наказать меня, отобрав Машу? — выдаю с разочарованным стоном. — Отомстить? Лишить последнего, что у меня есть? — реву, не стесняясь. — Дима, прошу тебя, просто отпусти нас. Клянусь, мы никогда не встретимся на твоем пути…

— Отпустить? — перебивает меня Щукин, безжалостно и черство. — Чтобы ты вернула ребенка в детдом, как отработанный материал?

Разве слова могут бить так больно? Оказывается, могут! Лучше бы Дима по-настоящему ударил меня. И отпустил.

— Нет! Ни за что! — лихорадочно мотаю головой и вплотную подхожу к мужчине. — Я удочерю Машу! Мне обещали помочь оформить документы, — выпаливаю прежде, чем успеваю заткнуть себе рот.

— Кто же? — Щукин слишком внимателен, чтобы пропустить оговорку мимо ушей. — Не лги только, что твой убогий муж. Не поверю. У того связи разве что в пивнушках остались, — прыскает ядом, будто ревнует меня. — Кстати, тащить к нему Машу тоже не позволю. Хуже детдома…

Не понимаю, почему Дима продолжает говорить о Леше в настоящем времени! Я же все объяснила!

— Прекрати! — не выдерживаю я, срываясь на истерику. — Мой муж мертв. Благодаря тебе, — тычу пальцем в твердую грудь, но мужчина не реагирует. — Все, что у меня осталось, — это Маша. Но ты хочешь забрать и ее! Я люблю ее, Дим, привязалась сильно! Машенька — моя дочь! — кричу ему в лицо.

Щукин изучает меня, мысленно взвешивая, насколько искренне я говорю. Знаю, что сейчас мой единственный шанс достучаться до каменного Щукина.

Поэтому засовываю гордость и обиду как можно глубже. Заставляю себя думать только о Машеньке и ее будущем. Ради нее я готова на все. Даже унизиться. Перед мужчиной, который мне близок и дорог.

— Ди-им, — намеренно тяну с придыханием.

Все или ничего. Сейчас или никогда.

Пользуясь замешательством Щукина, отчаиваюсь приблизиться вплотную, не оставив между нами ни сантиметра свободного пространства, и вцепиться руками в его рубашку. Почти касаюсь его нервно стиснутых губ, но не целую.

— Если не хочешь отдавать Машу, тогда позволь мне остаться, — медленно произношу я. — Пожалуйста. На любых условиях!

Надо бы вести себя соблазнительно, но вместо этого продолжаю надрывно плакать. Представляю, насколько «красиво» сейчас выгляжу: красный нос, опухшие от слез глаза, влажные щеки.

Опускаю голову, желая скрыться от своего же позора. Прижимаюсь лбом к подбородку Димы, сминаю хлопок его рубашки, впускаю себя родной мужской запах. Скорее всего, в последний раз. Потому что это провал!

— Даже если придется спать со мной? — насмешливо выдыхает он мне в макушку.

Не верю, что эти пошлые, грубые слова действительно произносит Дима. В последние дни он был таким внимательным и осторожным по отношению ко мне. Заботился. Приручал. Влюблял в себя.

И у него это успешно получилось.

Не решаясь всмотреться в ожесточенное лицо, чуть слышно повторяю:

— На любых условиях, — лихорадочный вздох.

Устав от моей жалкой игры, Дима хватает меня за плечи и отодвигает от себя. Его пальцы впиваются в мою кожу. Морщусь и невольно ойкаю, отчего мужчина мгновенно ослабляет хватку. Все же жалеет меня. Но жалости не хватит, чтобы вернуть доверие между нами.

— Кто? — бросает он сердито. — Кто за всем этим стоит? Мне нужно имя, и после этого я подумаю, что делать с тобой дальше…

Двое мужчин загнали меня в угол своими политическими играми. И пришло время сделать выбор. Напротив кого я поставлю галочку в воображаемом бюллетене?

— Емельяненко, — выпаливаю от безысходности.

Глава 10

Дима приходит в ярость. Отталкивает меня резко и жестко. От неожиданности теряю равновесие. Отшатываюсь, спотыкаюсь обо что-то и лечу назад, спиной в стеклянный стол. Готовлюсь получить болезненные удары от соприкосновения с его острыми краями, а параллельно вспоминаю ужасы моего прошлого.

Я совершенно не умею выбирать мужчин! Тянусь к тем, кто может с легкостью обидеть меня. Уничтожить. Мазохистка, не иначе!

Но стоит мне разочароваться в Диме, как он подхватывает меня за талию, не позволяя упасть. Притягивает к себе, обнимает.

— Прости, — выпаливает испуганно. — В порядке? — осматривает меня взволнованно.

Да что с ним? Будто ангел и демон в его душе борются за пальму первенства!

Растворяясь в теплых руках, я лишь слабо киваю. Слышу сбивчивое дыхание Димы, чувствую, как судорожно вздымается его грудь.