— Ничего хорошего, — протараторил я и помчался обратно в подвал. Кажется, источник всей этой тряски-свистопляски находился именно там. И я уже догадывался, что именно могло спровоцировать «прыжок» особняка.

Магичка шустро рванула за мной. Её волосы трепетали за спиной, а ротик с искренней надеждой выдал:

— Лишь бы учитель не пострадал.

— Ага, — поддакнул я, скатился по лестнице и мельком осмотрел эту часть подвала. На стенах появились трещины, а несколько камней выпали из кладки. Двери же не пострадали. Я резко открыл ту, которая вела в лабораторию, и поражено замер на пороге.

В дальнем углу, где раньше стоял генератор, теперь красовалась гора из обломков частично рухнувшего потолка. И помимо потолка обвалилась ещё часть стены первого этажа, где была кухня. Из-за этого я увидел густые сумерки, царящие на улице. А ещё я увидел выгнутые прутья клетки и наполовину выползшего из узилища перевертыша. Он не подавал признаков жизни, а от его тела валил чуть ли не дым. Похоже, монстр запёкся до хрустящей корочки. Благо, что Люпен, кажется, не пострадал. Взрыв отбросил его к любимому креслу. И сейчас он с кряхтением воздел себя на задние конечности, а затем стал с ошарашенными видом ощупывать голову.

— Ваша милость, вы как?! — завопила магичка из-за моей спины.

Она проскользнула мимо меня и подскочила к учителю.

— Жить буду, — глухо резюмировал тот, потрогав свежую царапину на левой скуле. — Но ежели снова что-то такое случится, то, вероятно, жить я буду недолго.

— Вас уберёг сам Господь, — заметил я, входя в лабораторию и разглядывая учинённые взрывом более мелкие разрушения. Забавно, что освещение не пострадало. А вот несколько шкафов рухнули, книги разлетелись по помещению, а на полу блестел ковёр из осколков лабораторной посуды. Кроме того, одному голему снесло чем-то голову, а второй лежал в двух метрах от клетки.

— Нет, меня спас толстый кожаный передник, — не согласился барон и похлопал по указанной вещи.

— А что же произошло? Хотя нет, можете не рассказывать, — проговорил я, присев рядом с трупом перевертыша. — Этот чёрт попытался выбраться из клетки, и вы врубили генератор на всю мощность. Ну он и того… отправился в загробный мир для генераторов. Пусть земля ему будет пухом.

— В целом, всё так и было, Виктор, — кивнул учитель и снял свой лётный шлем.

— Получается, мы теперь не узнаем на что была способна Рука? И прошлое Виктора тоже не раскроем? — разочарованно сказала магичка, стряхнула с кресла штукатурку и уселась на него.

— Я бы не был столь категоричен, Вероника, — проговорил Люпен, с болью в глазах оглядывая разгромленную лабораторию. — Мы успели собрать много полезных сведений, кои должны помочь нам распутать этот клубок тайн.

— Кха… кха-р-р-р… — раздались стоны из-за рабочего стола барона. И спустя пару секунд оттуда показался бледный Эдуард, на чьей физиономии горела гримаса настоящей обиды. — Беседуете значит, да?! А обо мне даже никто не вспомнил!

— Эдуард, мы все просто порядком ошарашены, — попытался защититься химеролог.

Но маг тьмы продолжил обличительную речь, словно не слышал слова Люпена:

— Я вообще-то, тоже чуть не умер! И никого это не интересует. Где ваши чувства?

— Ну я разочарован, — пожал я плечами и увидел нашу кухарку. Она сквозь дыру в потолке заглядывала в подвал. И на её сморщенном лице с орлиным носом, на котором росла лиловая бородавка, царил настоящий шок. Я решил подбодрить её. — Вот ты всё время жаловалась барону, что тебе на кухне тесно, так он в своей милости решил расширить её.

— Не надо… было, — проблеяла она и скрылась с глаз долой.

Люпен же глянул на часто-часто дышащего Эдуарда, а потом перевёл взгляд на меня и сказал:

— Виктор, тебе надо уходить отсюда. Скоро сюда прибудут представители власти. Готов поспорить, что наши соседи уже доложили по телефонному аппарату, что произошёл взрыв. А тебя здесь не должны видеть. Поэтому иди переоденься и возвращайся в академию. Вероника сделает портал.

— Хорошо, ваша милость, — согласился я и добавил: — Кстати, я не Виктор, а Маркус. Так меня назвал переверт… — я осёкся на полуслове, увидев, что псевдо-Пашка превратился в статного мужчину лет сорока. — Глядите, учитель!

— Вероятно, это его настоящий внешний вид, — задумчиво выдал химеролог, вытащил мой золотой перстень и поторопил меня: — Всё, Виктор… Мне привычнее называть тебя Виктором. Всё, Виктор, более не задерживайся тут. И забери свой подарок. Он мне больше не интересен, поскольку в ближайшее время у меня будет полно дел.

Я взял цацку, кивнул и бегом выметнулся из лаборатории.

По пути едва не сшиб Марка, который шустро спускался в подвал. Я не стал ему ничего рассказывать, лишь упомянул, что все живы. А затем добрался до своей комнаты, переоделся и уже вместе с Вероникой вышел из особняка. На улице она создала портал, и я прошёл сквозь него, очутившись на острове.

Свежий воздух наполнил мои лёгкие, а в уши влетел грохот прибоя. Я пару раз глубоко вздохнул и в темноте двинулся среди деревьев, которые скрипели на ветру. Некоторые из них можно было принять за людей, неумело дрыгающихся на танцполе. Данное сравнение немного позабавило меня, поэтому на опушку я вышел с весёлой усмешкой на устах. А вот при входе в башню у меня её уже не было.

В холле же я заколебался. Усталость как-то разом навалилась на меня, да ещё пережитый стресс… в общем, мне ужасно захотелось упасть на свою кровать и продрыхнуть до самого утра. Но я взял яйца в кулак и решил сперва заглянуть в библиотеку. Ежели Меццо там, то мне бы не помешало поговорить с ней. Однако я всей душой надеялся, что её там нет, и моя кроватная мечта сбудется совсем скоро. Но не срослось…

Когда я миновал лестницу и вошёл в библиотеку, то увидел прекрасную маркизу. Она сидела на своём излюбленном кресле, склонив златовласую голову над очередной книгой. Твою мать. Не спится ей.

Я мысленно тяжело вздохнул и поплёлся в сторону Меццо, точно к моим ногам были прикованы пудовые гири.

Девушка краем глаза заметила меня, вскинула голову и участливо спросила, заложив страницу пальчиком:

— Виктор, у тебя измождённое лицо. Что-то случилось?

— Выдался напряжённый денёк, ваша светлость, — устало произнёс я, плюхнувшись на соседнее кресло. И только после этого сообразил, что лучше бы промолчал, а то сейчас начнутся расспросы. И я не ошибся.

Маркиза проговорила, нахмурив бледный лобик:

— Что-то с учёбой? Или Громов угрожал тебе?

— Нет, просто читал много. Устал, сударыня, — соврал я и изобразил улыбку.

— О чём была книга? — поинтересовалась Меццо, прищурив васильковые глазки.

Я оглянулся, словно искал поддержку, но, естественно, никто мне её не оказал, так что пришлось неопределённо протянуть, покрутив в воздухе пальцем: