Однако огромный психологический пресс давил на него в процессе длительных и изматывающих бесед со следователями, выяснявших всё новые подробности и пытавшихся найти противоречия в представленных отчётах. В подсознании постоянно присутствовала мысль, что очередная «беседа» может закончиться арестом. По словам мамы, отец плохо спал и находился в постоянной тревоге. Семилетняя тяжелейшая нелегальная служба за границей и изматывающее многомесячное следствие уже тогда серьёзно подорвали его здоровье.

В феврале 1946 года «изучение отчёта» Ф. Ф. Кругликова наконец благополучно закончилось. Следователи согласились, что он не был причастен к «провалу» Шандора Радо и членов его резидентуры. Получив право на ношение формы майора Красной армии, а также заслуженные ордена Красной Звезды и Красного Знамени, отец стал привыкать к мирной жизни. В мае 1946 года на свет появился мой родной брат Сергей.

Ещё одним серьёзным психологическим испытанием для отца после его возвращения на Родину стало известие о гибели его младшей сестры Лиды, сражавшейся в партизанском подполье на родной Смоленщине[292]. Родительский дом в посёлке на железнодорожной станции Красное (сейчас Краснинского района) сожгли оккупанты. Узнал он и о смерти в мае 1945 года своего отца – Фёдора Гавриловича.

Полковник Ф. Ф. Кругликов, 1950 г.

Ф. Ф. Кругликов вернулся из Швейцарии в возрасте 39 лет, и, вероятно, у руководителей ГРУ было немало планов использования его уникального опыта. В 1947 году он вдруг отпустил бороду, изменившую его облик, а мама спросила, смогу ли я жить и учиться в интернате, если они с отцом надолго уедут в командировку. Моего брата Сергея они планировали взять с собой. Но планы не осуществились. В 1948 году отец выезжал во Францию, в 1949 году – в Китай. Однако затем сказались последствия тяжёлой службы – ему пришлось перенести сложные хирургические операции. Несмотря на удачный исход лечения, работа по специальности стала невозможной. В 1953 году он вышел в отставку в воинском звании полковника.

Ф. Кругликов с сыном Павлом, 1947 г.

Находясь в отставке, отец стал работать в издательстве «Иностранная литература». Его образование позволяло редактировать переведённые книги, относившиеся к авиации, ракетной технике, радиотехнике. Однажды он парой слов обмолвился, что его приглашали на обсуждение операций, планировавшихся с его более молодым соратником, продолжавшим нелегальную работу. Раз он даже сам стал собираться «в командировку», нашёл свои учебные записи времён изучения английского языка и несколько недель усердно занимался…

У могилы Фёдора Фёдоровича и Веры Павловны Кругликовых на московском Митинском кладбище его сыновья Сергей, Павел и внучка Вера, 2007 г.

Ф. Ф. Кругликов скончался осенью 1978 года. Мой брат Сергей, военный переводчик, в это время служил во Вьетнаме и не смог приехать на церемонию прощания. Мы с мамой похоронили отца на Митинском кладбище. А 9 Мая 2015 года мои дочери и внучки с гордостью пронесли портрет своего деда и прадеда по Красной площади в шествии «Бессмертный полк», посвящённом семидесятилетнему юбилею Великой Победы.

Павел Кругликов, кандидат технических наук, доцент

Часть IV. Секреты «Большого шефа»

В разведку Л. Треппер пришёл по призванию

Гитлеровская контрразведка называла Леопольда Треппера, выдающегося советского разведчика, «Большим шефом». Треппер в годы Второй мировой войны с помощью своих единомышленников-антифашистов создал разведывательную сеть в Бельгии и Франции. Добываемая разведчиками информация своевременно по радиоканалам передавалась в Москву.

Л. Треппер не был военным человеком, подготовленным для разведывательной работы. Его школой стала жизнь коминтерновца, жизнь революционера, борца за великие гуманистические идеалы.

В своей книге «Большая игра» Л. Треппер так пишет о том, почему он стал разведчиком: «Между гитлеровским молотом и сталинской наковальней вилась маленькая тройка для нас, всё ещё верящих в революцию, и все-таки вопреки всей нашей растерянности и тревоге, вопреки тому, что Советский Союз перестал быть той страной социализма, о котором мы грезили, его необходимо было защищать. Эта очевидность и определила мой выбор. С другой стороны, предложение Берзина (начальник Разведупра Красной Армии) о сотрудничестве с военной разведкой позволяло мне с чистой совестью обеспечить свою безопасность. Польский гражданин, еврей, проживший несколько лет в Палестине, человек, лишившийся родины, журналист, сотрудничавший в еврейской газете… Для НКВД я не мог не быть стократ подозрительным. С этой точки зрения, останься я в СССР, дальнейшая моя судьба была бы предопределена. Она закончилась бы в тюремной камере, в лагере, в лучшем случае меня бы просто расстреляли. И, напротив, борясь далеко от Москвы, находясь в первых рядах антифашистов, я мог продолжать оставаться тем, кем был всегда, – коммунистом, верящим в свои идеалы».

Леопольд Треппер родился 23 февраля 1904 года в небольшом городке Галиции Новы-Тарг, который входил тогда ещё в состав Австро-Венгрии. Его семья – отец, мать и братья – проживала в скромном домике по улице Собесского. На первом этаже размещалась лавочка, на втором – три комнатки, которые занимали члены семьи. Семья жила бедно, постоянно в финансовом недостатке.

Леопольд Треппер

Свою германизированную фамилию, как и многие другие евреи, проживавшие в Новы-Тарге, они получили ещё в конце XIX века с разрешения австрийских властей, которые считали, что немецкие фамилии помогут евреям полней и быстрей адаптироваться среди местного населения, поэтому в свидетельстве о рождении мальчика было записано имя: Леопольд Треппер.

После начала Первой мировой войны жизнь круто изменилась. Когда появились слухи о приближении русских войск – «Казаки идут!», то власти организовали эвакуацию еврейского населения в направлении Вены. Вместе с остальными уехала и семья Треппер.

Во время Первой мировой семья Треппер понесла потери. Один брат Леопольда пропал без вести на итальянском фронте, другого, искалеченного контузией, отец разыскал в полевом госпитале.

После двухлетнего отсутствия семья Трейлер вернулась в Новы-Тарг. Вскоре от сердечного приступа на 48-м году скончался отец Леопольда.

В новой Польше, возникшей после войны, Леопольд Треппер примкнул к еврейскому молодёжному движению «Хашомер Хацаир». Вскоре в галицийском городе Тарнове состоялся 1-й съезд «Хашомер Хацаира», на котором Л. Треппер был избран руководителем городской организации в Новы-Тарге, а два года спустя, на 2-м съезде, он был избран в состав национального руководства.

В 16 лет ему пришлось покинуть гимназию и пойти работать. Постоянную работу найти было трудно. Он работал вначале на металлургическом, а затем на мыловаренном заводе. Как и раньше, много времени отдавал политической борьбе. Участвовал в собраниях, митингах, писал и распространял листовки. После подавления Краковского восстания рабочих был занесен в список неблагонадежных. Перед ним