– А девочки тут при чем? – удивился генерал.

А чтобы президент с молодостью и красотой ассоциировался, объяснил собеседник. Так сказать, на подсознательном уровне.

– И вот однажды вышла с папашей моим история, – продолжал Фигурин-младший, возвращаясь к главной теме разговора. – Накрыло его очередным залпом сентиментальности, и между Балакиревым и Римским-Корсаковым влюбился он в одну корзуновскую малолетку.

– Совсем малолетку? – спросил Воронцов.

Оказалось, что не так чтобы совсем – лет пятнадцать-шестнадцать.

– Вообще-то папаша покойный, дай бог ему здоровья, марамойками [Марамойка – распутная женщина, проститутка] брезговал, – доверительно заметил Фигурин-младший. – Он был такой столп нравственности, что никаким старцам не снилось. И если уж все-таки ходил на сторону, то только с целками.

Генерал несколько секунд внимательно глядел на собеседника, потом неожиданно осведомился.

– А вы, я извиняюсь, где учились?

Учился Фигурин, натурально, в Оксфорде. А что такое?

– Откуда же у вас такой богатый вокабуляр, как будто вы, простите, лет пять зону топтали?

– Так с волками жить – по-волчьи ж выть, – откровенно отвечал Фигурин. – Мы люди конечно, образованные и воспитанные, но если потребуется, то и по фене ботать можем, а надо будет – так пальцы веером раскинем, что уголовному братку стремно станет. Не верите?

Воронцов отвечал, что он верит молодому человеку, как родному, и демонстрировать разные экстраординарные умения тут не стоит. Пусть-ка лучше господин Фигурин-джуниор расскажет, что там случилось дальше между его отцом и Корзуном.

А дальше, мсье-дам, случилась совсем некрасивая история. Попутавший рамсы Павел Юрьевич свел вышеозначенную малолетку по имени Лариса с Фигуринским папашей. Ну, то есть, в общем, под статью его подвел. Под уголовную.

– И стал шантажировать? – догадался генерал.

– В том-то и дело, что нет, – вздохнул фигуринский наследник. – Недооценил папаша Корзуна, недооценил Павла Юрьевича. Думал, в крайнем случае, записал тот все дело на видео, будет теперь шантажировать бывшего сослуживца, мозги ему канифолить. Дескать, есть у Корзуна все доказательства, что папаша преподобный от живой жены налево ходит. А учитывая, что Петр Петрович как раз намылился в депутаты, то встал бы естественный вопрос: какой же, господа, будет из него политик и законодатель при такой повышенной блядовитости?

Надо сказать, что к таком повороту сюжета протрезвившийся Петр Петрович был готов. И даже готов был дать Укоризну обозримые деньги – то есть в долг и под небольшой процент.

– А папаша мой, при всей щедрости душевной, такой был человек, что за копейку удавится, – доверительно сообщил молодой миллиардер. – А шантажа он не особенно боялся. Он мне всегда говорил: не родился, дескать, на свет еще такой человек, который из Фигурина насильственным путем рубль выжмет – не говоря уже о более серьезных суммах.

И, само собой, не боялся он никаких сексуальных разоблачений. Потому что, говорил, не в Британии гребаной живем и не в Ватикане католическом. Может, там, если папу римского застукают, что он налево от своей римской мамы ходит, ему, возможно, и выйдет импичмент с полной овацией. А у нас здесь, слава богу, Россия – щедрая душа. У нас тут, если мужик налево пошел, так это ему только в плюс запишут. С бабой, скажут, справиться смог, а со страной тем более сможет.

– Но ничего этого не случилось – от слова вообще, – продолжал Фигурин-младший. – Павел Юрьевич, как оказалось, хотел не мелких денег, а больших перспектив. И когда Лариса эта, которая, между прочим, была не просто модель, а что-то вроде мисс Кемерово, забеременела от папаши, Корзун дал ей денег и отправил на родину.

Лариса хотела сделать аборт, потому что кому в Кемерово нужна еще одна безотцовщина? Но Корзун не позволил. Он дал ей еще денег, забрал ребенка и пристроил его в одну английскую семью. Люди небедные, но бездетные, они были страшно рады усыновить маленького Даниэля.

– По вашему рассказу этот Корзун, выходит, какой-то добрый самаритянин, – заметил генерал. – Вот только какой ему толк от всей этой истории?

Фигурин вздохнул. До поры до времени этого никто не понимал. Но только до поры до времени. Когда умер Фигурин-старший, на почту Фигурина-младшего, который должен был унаследовать почти все состояние отца, пришла бандероль. В бандероли оказалась запаянная пробирка с кровью и написанное по-английски письмо. В письме предлагалось сделать генетический анализ крови из пробирки и убедиться, что это кровь наследника Фигурина-старшего.

– И вы сделали? – спросил генерал.

– Сделали, – хмуро кивнул молодой Фигурин.

– И убедились?

– И убедились.

После этого с ним связался некий синьор Джорджоне из Италии, и выяснилось, что у покойного Петра Петровича, оказывается, есть незаконнорожденный сын.

– Вот, значит, как, – задумчиво заметил генерал. – А мать, я так понимаю, та самая Лариса из Кемерово. И что же надо было этому Джорджоне?

Джорджоне сказал, что является представителем человека, который знает, где находится незаконнорожденный сын Фигурина. И он предлагает два варианта. Первый, нежелательный: его доверитель будет требовать для Даниэля законной доли наследства, доставшегося родственникам покойного миллиардера.

– Я так понимаю, этот Даниэль, как и вы, является наследником первой очереди, – задумчиво сказал генерал. – То есть на сотню-другую миллионов претендовать вполне может…

Вполне, отвечал молодой олигарх, а, может, и на что побольше. Они, конечно, добром это наследство отдавать не собирались. Но синьор Джорджоне пригрозили пойти в суд.

– И каковы у них шансы отсудить свою часть? – полюбопытствовал Сергей Сергеевич.

– В российском суде – почти никаких, – отвечал Фигурин. – Однако после отца осталась недвижимость за границей, акции в иностранных компаниях и все в таком роде. Все это вполне могли заморозить по иску адвокатов Даниэля, а если западный суд решит дело в его пользу, то и изъять.

Генерал покачал головой: да уж, история.

Впрочем, сам же Джорджоне и предложил решение проблемы. Он заявил, что его доверитель не хочет оставлять наследников без штанов и готов пойти на соглашение.

– Предложил, сволочь, в обмен на отказ от претензий оформить на имя, которое укажет Джорджоне, кое-какую недвижимость.

– И много ли стоит недвижимость?

– Ну, не так чтобы очень – миллионов тридцать евро.

Взамен на это доверитель господина Джорджоне обещал указать им координаты Даниэля и выйти из игры.

– Ну, хорошо, отдали бы вы ему эту недвижимость. А где гарантия, что он спустя некоторое время снова не потребует денег? – спросил генерал.

Фигурин, сморщившись, втянул воздух ртом, как будто у него вдруг заболел зуб. Потом сказал, что в качестве обеспечения таинственный доверитель…

– Наверняка это Корзун, – перебил его Воронцов.

Тот кивнул: ну, конечно, кто еще мог знать эту старую историю? Так вот,