Дальше, уже бодро, пошло про учебные нагрузки, ставки, зарплаты, квартиры, учёные звания…, в общем мне не интересно. Ну что, Дмитрий Исаакович, в расчете, за тот графин с подоконника, а-ха-ха?!

* * *

В реале, в самом начале 90-х, такой инсинератор Дима с Левой изобретали больше, чем полгода. К ним обратился Архангельский Облздрав, за деньги помочь с медотходами, вот они и взялись. Поперву, горели, взрывались, но упорно шли вперед. Времена были голодными и они, кадровые преподаватели морского инженерного вуза, хватались буквально за любую работу. Так как кругом были их выпускники, то особо, в их аферах им никто не мешал, но… и не помогал, приходилось обходиться своими силами.

Так, они, на-пару, погнали здоровенную ржавую самоходную баржу, которую за копейки купили на Невском судостроительном заводе, который перед Рыбацким, у какого-то своего выпускника, на продажу, в Эстонию. Не в саму Эстонию, а выгнать её подальше, в море, где эстонцы с катера, по-тихому, ночью, высаживали на баржу свой экипаж, 10 человек, рассчитывались и отправляли наших друзей на катере домой. Дело было выгодное, эстонцы хорошо платили, и тогда, Эстония, вдруг резко стала крупнейшим экспортером вторичных металлов в Европе, включая редкозём. Наши, туда тащили всё, даже секретные электронные платы от боевых торпед подводных лодок. Не шучу.

Мой друг, капитан-лейтенант Володя Шиповский, тогда начальник МТЧ береговой базы дизельных торпедных подводных лодок в Палдиски, когда понял, что у него одномоментно отняли всё — Родину, квартиру, жену, перспективу…, три месяца, часто, но не много, попил флотского «шила», а потом, без зазрения совести… Всё равно, никто уже ничего не проверит, а боевые лодки так и сгнили у причальных стенок базы и вскоре, вообще, уехали на металлолом. Да и чего им было не уехать, когда из них, считай, всё оборудование, включающее цветмет, продали. Володя не стал продолжать службу в Новой России, он ей не присягал, а уволился и уехал к себе на Урал, начинать вторую жизнь гражданским человеком. Я тогда звал его к себе, в Москву, но он не захотел.

* * *

Шли на барже, естественно, ночью. Без приборов, без света и даже без компаса. А чего там, Белые ночи же, всё видно, а Нева сама дорогу до моря покажет. За ржавой баржей по воде растекался широкий мазутный шлейф, древний дизель ещё стучал, доживая свои последние часы, а то и минуты. Дима стоял за штурвалом, а Лева метался по палубе, одновременно выполняя роль швартовой команды, марсового наблюдателя и флагманского штурмана. Периодически, Лева с палубы орал Диме через разбитое стекло рубки: «Куда прешь, на?! Влево закладывай, щас об мост пи…ся!». И в конце концов, уже успешно пройдя почти все разведённые мосты, они, со своими проржавевшими и тугими рулями, не удержались в фарватере и на сильном течении, сразу за Дворцовым мостом, долбанули своей кормой Адмиралтейскую набережную. Да, та-а-ак, что выломили из неё несколько гранитных блоков, на которых ещё в 1834 году был установлен один из трёх «египетских» Сфинксов с установленным возрастом 3500 лет, найденных в Фивах и привезённых в столицу Российской Империи экспедицией Андрея Муравьёва.

После этого удара, наши герои все-таки выровняли баржу и ушли в Финский залив на встречу с эстонцами. Их никто не преследовал. Тогда и некому было. По ночному времени, на берегу находилась только группа немецких туристов, выпивающая вместе с экскурсоводом по случаю окончания прекрасного зрелища развода Дворцового моста. А Сфинкс, попросту утонул. И немцы, на свои фото-мыльницы, даже успели сделать фотографии этого торжественного момента. Но, что это были за фотографии, ночью-то, хотя и Белой, особого света нет! Так, одни контуры. Потом, они рассказывали в своих интервью дома, как из темноты, прямо на них, вылетел тот самый «Летучий Голландец», на палубе которого, свят, свят, метался настоящий мертвец в обрывках камзола и в старинной треуголке, который громко орал и матерился по-русски. Жуткий корабль снёс половину набережной и, как ничуть не бывало, уплыл дальше, в море, видимо, продолжать губить балтийских моряков. И им верили! Да, собственно, примерно так и было. Лева, при ударе об набережную, в темноте, наделся на какой-то острый крюк, и пока с него слезал, в хлам разодрал бушлат на ленточки, поцарапал бок и громко возвещал об этом в Мироздание, почему-то исключительно отборным боцманским матом. Хотя, в тот момент, всё законно, на барже-то, он был и за боцмана.

Сфинкса так и не нашли. Гранитные блоки набережной, водолазы потом подняли и установили на место, а Сфинкса, нет. В этом месте, Нева особо быстрая и илистая. А может, снесло его куда… Говорят, по количеству воды, Нева как Енисей. И если стоять на Дворцовом мосту, глядя вниз, скорость воды, ой-как чувствуется, аж бурлит на пилонах моста.

Телевизионная программа «600 секунд» провела тщательное расследование, традиционно во всём обвинила КГБ и коммунистов, но дальше дело не пошло. Нет зацепок! Мазутное пятно от баржи давным-давно снесло, а по ржавым следам металла на граните, вообще, фиг чего определишь. А тут, ещё и по телевидению выступил мужик, какой-то крутой историк из Эрмитажа, и, как дважды два, доказал, что оригинальных Сфинксов, изначально было два, а этот, третий, был подделкой, никакой исторической ценности не имевшей, и, который, ушлый Муравьёв продал казне за 30 тысяч рублей через вице-канцлера графа Карла Нессельроде. Как теперь узнать, правда это или нет? Все умерли, а Сфинкс уплыл.

В общем, дело замяли, а на месте, якобы, поддельного Сфинкса, через несколько лет, установили восстановленный по старым эскизам памятник Петру I «Царь-Плотник», авторства знаменитого русского скульптора Л.А.Бернштама. Так он там и стоит, сами убедитесь, при случае.

* * *

Намучились же, тогда, Дима и Лёва с этим, первым своим инсинератором. Дима решил, что прямоугольная, футерованная шамотным кирпичом топка, как делают буржуи, им с Лёвой не обязательно. И они поехали ещё к какому-то своему выпускнику на судоремонтный завод в Кронштатд и, за бесплатно, привезли оттуда два стаканообразных поршня с двумя боковым отверстиями, от списанного лодочного дизеля. А что, рассуждал Дима, объём стакана, то что надо, сталь литая, толстая, проверенная временем, на неё многие годы миллионы миллионов раз воздействовали: сверх-давление и высокая температура. Уж, для нашей-то «печки», по-любому, сойдет.

Сделали невысокий кирпичный постамент с печными колосниками, заслонкой и зольником, водрузили на него стальной стакан, в одну дырку горелку, в другую загрузку и, вуаля, камера сжигания окислительного инсинератора готова. Больше всего, мучались с