сына по спинке.

— Надя, я, наверное, поеду. Вам спать пора, да и мне завтра на учёбу рано вставать, — обращается ко мне Катя.

— Конечно, Кать. Спасибо ещё раз, что выручила! Я сейчас тебе такси вызову. Туда же, в Сокольники?

Девушка утвердительно кивает, но тут вмешивается Максим.

— Всё в порядке, Надя! Я могу отвезти Катю, это же как раз по пути.

Няня светлеет лицом и переводит взгляд то на меня, то на Макса. А я пытаюсь понять, почему мне не нравится эта идея.

— Максим, ты… не устанешь такой крюк делать?

— Да какой крюк, — тепло улыбается Макс, — всё же в одну сторону. — Давайте, Катя, собирайтесь, я вас отвезу. — Он встаёт со стола, складывает грязную посуду в раковину и ловко её перемывает, пока няня бежит в туалет на дорожку.

— Позвони мне, когда доедешь? — прошу я.

— Конечно! — Озадаченно поднимает бровь Макс. — Не волнуйся, Надя, мы ведь не в пригород едем. — Он подмигивает мне, вытирает руки и идёт одеваться.

Я шагаю следом и наблюдаю, как Максим обувается и натягивает дождевик. Катя уже стоит у дверей, держа в руках зонтик и сумку.

— Спасибо большое тебе, Катечка, — благодарю я девушку. — И тебе тоже спасибо! Ты меня просто спас сегодня! — Обращаюсь я к Максу, а когда он тянется ко мне, чтобы обнять, повторяю:

— Сразу же позвони, слышишь?

Глава сорок четвёртая

После того как Максим с Катей уезжают, я не могу найти себе места. Отвечаю Тиму невпопад, перепутала его книжки, а вместо клубничной пены для ванны налила ему свою, хвойную. Я постоянно поглядываю на телефон, мысленно отсчитывая расстояние: вот он должен проехать Преображенку, вот Сокольники, вот, наверное, подъезжает к дому… Когда телефон вибрирует сообщением, я так резко хватаю его, что почти роняю на пол: «Я дома, всё хорошо».

Наверное, пора угомониться, но меня продолжает точить червь сомнения. Успокойся, ругаю я себя. Ты держишь его во френдзоне, сама отвергла, когда он пришёл с открытым забралом! Собака на сене! Ни себе, ни другим! Катя — хорошая девушка, убеждаю я себя. Очень милая и серьёзная. Такая составила бы Максу отличную пару. Не то что я, параноидальная истеричка.

Но через двадцать пять минут я сдаюсь и звоню Максу видеозвонком.

Он отвечает почти сразу.

— Надя? — слышу я удивлённый голос, но вижу только темноту.

— Максим, я просто волновалась, что ты действительно нормально добрался, — говорю я.

— Сейчас, подожди секунду, — тяжело дыша, говорит он. Телефон вплывает в круг света, а следом появляется и голова Макса в бейсболке козырьком назад. Теперь я вижу, что он стоит на улице, под фонарём.

— Что ты делаешь? — Удивляюсь я.

— Дождь закончился, вышел на пробежку, — запыхавшись, отвечает мне Макс. — Вот смотри! — Он медленно поворачивается с телефоном вокруг себя, и я вижу выхваченные из полумрака, залитые водой асфальтовую тропинку, часть скамейки, мокрые деревья.

— О! — только и могу сказать я. Щёки заливает румянцем. Ну и дура!

— Это ведь всегда будет так, да, Надя? — Спрашивает меня Максим, снова направив камеру на своё лицо.

— Как?

— Ты не сможешь доверять мне?

— Нет, я… — ищу слова. — Я хочу научиться!

— Хотел бы я научить тебя, — говорит Макс. — Но моя репутация безнадёжно испорчена.

Я вижу, как он расстроен и мне очень стыдно.

— Ты сильно на меня сейчас злишься?

— Ох, Надя, единственный, на кого нужно злиться, это я сам!

— Прости меня, пожалуйста, Максим!

Он много раз быстро кивает, говорит: «Пока» и кладёт трубку, не дождавшись моего ответа.

Бросив телефон на диван, я сжимаю свои виски. Как же стыдно-то, господи! Поженила его с Катей!

Несколько дней мы с Максимом ничего не пишем друг другу. Мне ужасно неловко, а он, наверняка слишком обижен. Но, наткнувшись в плейлисте на песню, которой он со мной однажды поделился, — грустную, очень чувственную балладу, я беру себя в руки и пишу: «Мир?» «Всегда!» — чуть погодя вибрирует ответ.

Так пролетают две недели, — я работаю, часто разговариваю с Аней или с мамой. В один из будней мы выходим с Максом поужинать в наш любимый ресторан, в другой раз идём в кино, на премьеру. Лосяш избегает встречаться с няней Тимофея, — чмокает меня в щеку, обнимает, как я люблю — крепко, до хруста костей, и быстро уходит, стараясь не провоцировать моей ревности. Катя встречает меня грустным взглядом. Мне тоже немного грустно за неё. Если бы я не знала о тёмной стороне Максима, я бы считала его лучшим мужчиной в мире!

С мужем мы всё так же встречаемся по пятницам, возле детсада Тимофея. Я приезжаю попрощаться с сыном на время выходных. Артём перестал ездить к нам с Тимом домой. Больше того, он уточнил размер одежды сына и завёл для того пижамки и комплекты белья, штанов, футболок и кофт для ночёвок у себя. Почти всё — с принтами котов, как Тимофей любит. Я знаю, потому что Артём скидывал мне фото обновок, уточняя, подойдут ли они сыну. А ведь я помню времена, когда он не мог отличить пижаму от выходного костюма!

Сегодня Артём ковыряется в телефоне и замечает меня, только когда я уже совсем рядом.

— Оо, Надин! — устало улыбается мне он. — А я вот жильё себе присматриваю. Как-то совсем отвык от этого… В последний раз я занимался поисками, когда мы ещё не были женаты, да? Помнишь нашу первую квартиру? Крошечная полуторка на четвёртом этаже в доме без лифта!

— Ещё бы! И мне пришлось спешно искать другую прямо перед родами! На первом этаже или с лифтом, чтобы не тягать на себе коляску!

— И я ещё фыркал и отвергал твои варианты…

— А сейчас какую ищешь? — спрашиваю я.

— Наверное, двушку, как у тебя. Одна комната для Тимофея, другая — для меня. Придётся поужаться в расходах, пока не найду новую работу, — вздыхает Артём.

— Почему «Партнёры» вдруг решили от тебя избавиться? — спрашиваю я. — Неужели все твои идеи, бешеные усилия и переработки их не устроили?

— Наверное, нет, Надин. Это ведь почти корпорация. Они полагали, что мой приход увеличит их прибыль вполовину. Даже для меня это оказалось сложно. Выяснилось, что я не командный игрок, а, скорее, волк-одиночка.

— Мне жаль… Это было так важно для твоей карьеры. Но ведь ты можешь указывать в своём резюме работу у них и это будет отличный бонус?

— Пожалуй, мы расстанемся не настолько хорошо, — невесело улыбается Артём. — Может быть, придётся начинать всё с нуля. Ну да ладно, не забивай себе голову, — хмыкнув,