Все восприняли это как норму — ну, как я привыкла к колдобинам в асфальте, но это была какая-то слишком четкая колдобина. Тут не просто диск отправится на свалку, тут сам на свалку отправишься, не факт что целый. И хотя спрашивать мне бы не стоило, я спросила:

— Это кто такое выкопал?

— Морлоки, — Аттика поиграла бровями. — Кто же еще.

— А может, квизы, — возразил Ким.

— Ну или асгорды, — согласилась Аттика. — Тут кого только нет. Заповедная зона.

Я решила, что не очень хочу знать, как выглядит вся эта местная нечисть. Пока она меня не трогает, я тоже предпочту сделать вид, что ее присутствие меня не смущает. Но что-то тут было не так. Что? Ну казалось бы, тут же полно всякой живности, как оно, собственно, и должно быть. У нас ведь тоже, наверное, на границе и тигры, и медведи… Господи, да как они там вообще живут? Я имею в виду — пограничники?

Наверное, в кои-то веки у меня вышло скопировать гримасу Аттики, потому что оба, и Аттика, и Ким, принялись меня уверять, что зверюшки совершенно мирные, что днем они неактивны — нашли чем утешить! — что морлоки вообще редко такие ямы копают…

— Зачем они вообще их копают?

А и правда, зачем? Я попыталась зарыться в память Аннет, но там, как назло, было пусто. Вообще пусто, хоть тресни.

— Морфируют, наверное, — подумав, предположила Аттика. — И вот это действительно странно.

И наконец у меня тоже сдвинулось что-то в голове. Морфируют, точно, но морфируют морлоки только вынужденно. Обычно им комфортно в том или ином виде, и менять облик они начинают только тогда, когда идет смена сезонов, когда им холодно или жарко или когда они чем-то напуганы. Когда им не хватает еды. Но еды им хватает? И что, это мы их так напугали контратакой? Так оно ведь не в первый раз?

Таких ям, прежде чем мы добрались до караульной будки, я насчитала еще две, ну а потом вообще никаких признаков пребывания морлоков я не заметила. Тишь да гладь, только птички чирикают и кто-то кого-то жрет. Но как-то мирно, без огонька, день же на дворе. Караульный проверил у нас бумаги и пожелал счастливого пути. Его тоже не волновали ни морлоки, ни прочие хтони… В отличие от меня.

Вот не те книги я захватила! Надо было «В мире животных». Расспрашивать Аттику и Кима о повадках местной живности было заманчиво, но рискованно. Не то что меня спалят, конечно, и с криком «держите попаданку» потащат под арест, но выглядеть я буду несолидно. Все равно, что в моем прежнем мире не отличить лису от зайца.

И потому что мне нужно было чем-то заняться, а аквамантика не лезла в голову никак, хоть тресни, я выпросила у Кима записи про еду. Коляску колошматило во все стороны, но как-то я умудрилась устроиться так, чтобы и записи разбирать, и не растерять их все по дороге. Тоже задачка: вот еда. Есть список, и очень грамотный, сколько чего готовится ежедневно и из чего, и сколько всего закупить надо. Я бы сказала — эталонный список, совсем как в армии. И даже не в том вопрос, сколько этой еды доедет до гарнизона. Как-нибудь проблему с сохранностью я решу, потому что причина понятна. Главная загадка: куда эта еда потом пропадает?

​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​Шесть часов — это только на бумаге условное время, а когда его приходится тратить на дорогу — кошмар. Я и поезда поэтому ненавидела: на стенку же лезть охота! Я несколько раз изучила записи Кима и не нашла, к чему придраться. Потом все-таки почитала книги по аквамантике, со скрытой радостью понимая, что я все не то что просто вспоминаю и даже не освежаю в памяти, а отмечаю: это все мне знакомо. Как самопроверка перед экзаменом. Да, черт, у Аннет все было отлично с теорией, несмотря на то, что я лично никогда это все не изучала и не заучивала, могла пересказать весь этот учебник!

Но как она столько троек нахватала, ну как? Может, повздорила с кем-то из преподавателей? Не объясняет. Во-первых, генеральская дочка. Во-вторых, ну не со всеми же сразу? Впечатление было по базе знаний и по оценкам, что она училась отлично, а потом просто забила на все. Зачем? Почему? Ей же совсем немного до выпуска оставалось! Может, что произошло? Но никто никакого сочувствия мне за все время не высказал, а не знать о какой-то трагедии в семье такого чина не могли. Значит, это… да что-то, может, и значит, только я этого все равно не пойму. Нет информации.

Мы остановились, перекусили. Снова поехали. Пейзаж особенно не менялся: красиво, тихо, спокойно, в одном месте мы встали, пропуская целое стадо карликовых антилоп. Рога у самцов были шикарные — видимо, самочки верность им не блюли. Пару раз нам попались крестьянские обозы — они медленно и грустно ползли в сторону и от деревни, и от гарнизона. Аттика сказала, что это снабжение идет к реке, а там дальше — до столицы по воде. Бронезавры были вялые, но, может, это оттого, что солнце уже припекало, я и сама как-то разморилась и то и дело клевала носом. Не спать! Пока ты спишь, враг не дремлет!

Солдаты рассказывали какие-то байки. Я их слушала краем уха, но ничего важного или ценного не было: обычные сплетни. И даже хоть бы кто обмолвился про пропажу еды, но нет. Все как сговорились уморить меня со скуки.

Я подремала, только головную боль заработала. Потом опять почитала учебники. Было жарко, я облила себя водой — не сильно, так, побрызгала в лицо, чтобы немного освежиться. Потом опять поспала, потом мы снова поели. Э, с едой, пожалуй, надо завязывать, подумала я и, когда жара спала, с довольной улыбкой устроила личному составу небольшую разминку. Крылокони, которым как раз навалили харчей, смотрели на нас как на идиотов, но что бы они своими лошадиными мозгами понимали?

И вот когда солнце уже падало за синие и немного желтые леса, мы добрались наконец до деревни. Я ожидала увидеть… Ну, наверное, село, что я, не видела никогда сельскую местность? Но когда мы поднялись на пригорочек, а потом начали с него спускаться, я ахнула.

— Да это же Шир!..

— Почему Шир? — удивилась Аттика. — Это Схрон. Ну, деревня так называется.

— Почему Схрон?

—