Джейсон

Южная Каролина, июнь 1860

Я прибыл на плантацию Миллеров уже ближе к обеду. Хотел пораньше, но проблемы на собственной плантации заставили задержаться. И это было плохо. Хороших рабов наверняка уже разобрали более ушлые соседи.

Как ни странно перед особняком все ещё толпился народ. А значит, не всё потеряно. Заметил и вдову Джона Миллера, Этель, стоявшую в тени деревьев с племянником, который и решил продать плантацию почившего дяди с молотка. В числе прочего Генри распродавал и рабов. По слухам, они панировали переехать на север, потому и старались побыстрее завершить все дела.

Оглядевшись, заметил и стоящих на самом солнцепеке рабов. Что удивительно, соседи в данный момент не изучали рабов-мужчин с плантации в поисках самых сильных и выносливых, а кучковались там, где стояла женская обслуга особняка. И это к лучшему. Мне нужно было урвать пару крепких рабов по дешевке, а то мой покойный папаша умудрился за пару лет практически разорить родовое гнездо. Поэтому спешившись, я устремился к темнокожим мужчинам. Отобрал троих и даже рассчитался с управляющим Миллеров, когда громкий мужской смех привлек всё же мое внимание.

Управляющий тоже посмотрел в сторону веселящихся плантаторов и, выругавшись, направился к ним.

— Мистер Бейкер, я же предупреждал, что трогать чужую собственность нельзя, — с почтением высказался он, подходя к грузному немолодому плантатору.

— Эта дикарка посмела меня укусить! — выплюнул он. И добавил пару крепких слов.

Я подошел ближе к плантаторам, с интересом оглядел молоденькую босоногую мулатку в расстегнутой или разорванной блузе. Она держалась за щеку и старательно опускала взгляд.

— Я тебя научу манерам, рабыня, — пообещал Бейкер. Окружающие мужчины заулюлюкали и принялись делать ставки касательно времени, которое потребуется для «дрессировки» дикарки.

А я все не мог отвести взгляд от мулатки. Она будто почувствовала мое внимание и посмотрела на меня. Её глаза были необычного светлого цвета, волосы же были кудрявыми, но выглядели не такими жесткими, как у остальных негров.

— Приношу вам свои извинения, — произнес Джошуа и что-то яростно зашептал на ухо мулатке. Она же в это время пыталась застегнуть блузку и только кивала на слова мужчины. Закончив выговор, управляющий начал торги. — Итак, кто желает купить красавицу Гарриет? Она превосходно готовит, необыкновенно услужлива… — мужской хохот не дал ему договорить. — И к тому же Гарриет невероятно хороша собой…

— Вот это я и хотел проверить, — заявил Дюк Бейкер, перебивая его. — Вдруг у неё кривые ноги или грудь отсутствует, как таковая.

Плантаторы тут же загомонили, выражая согласие с опасениями Дюка.

Джошуа усмехнулся и, подойдя к мулатке, коротко что-то приказал. Она тут же вздернула подбородок, за что и получила удар кнутом по защищенной одеждой спине. Вздрогнула от боли, но крик смогла сдержать. Управляющий тем временем дорвал блузку, демонстрируя всем желающим небольшую, на красивую грудь девушки. С трудом заставил себя отвернуться от соблазнительного зрелища. И заметил, с каким плотоядным интересом пожирали её взглядами плантаторы. А ведь многие уже давно женаты и имеют детей. Усмехнулся и покачал головой.

— А ноги? — вопросил толстый и потный Дюк, облизываясь. Зря я оглянулся в этот момент. Джошуа тут же задрал подол длинной юбки, обнажая ноги в простых хлопковых панталонах. — Тысяча долларов, — тут же объявил Бейкер.

— Одна тысяча сто, — перебил его другой плантатор, начиная стихийный аукцион.

Я бросил последний взгляд на мулатку. Она, не мигая, смотрела перед собой, создавалось такое ощущение, что она не здесь. Но едва Джошуа её отпустил, запахнула блузку на груди и обхватила ладонью свое плечо, как будто пытаясь прикрыться от чужих похотливых взглядов.

И от этого простого жеста что-то екнуло в груди. Черти тебя дери, Джейсон! У тебя нет на это денег. Да и домашние рабы нам не нужны. У нас рук на плантации не хватает. Заставил себя развернуться к подъездной аллее. У повозки меня ожидал помощник и по совместительству управляющий, Кевин. Рабы уже были прикованы кандалами к борту, и мы могли выдвигаться. Вот только…

— Тысяча пятьсот долларов, — объявил Дюк. Это уже была приличная рыночная цена на сильного раба-мужчину. Поэтому после этих слов повисла тишина. Непроизвольно посмотрел на мулатку, она чуть заметно сжалась и опустила взгляд. Тьма!

— Одна тысяча пятьсот пятьдесят долларов, — услышал я собственный голос. И снова мысленно выругался.

— Одна тысяча шестьсот долларов, — поднял ставку Дюк.

И все же выиграл аукцион я. Две тысячи долларов. С учетом, того что за трех крепких рабов-мужчин я отдал три тысячи, это транжирство чистой воды. Злясь и на себя и на неё, кивнул Кевину, чтобы заплатил за мулатку. Значит, в город уже не поедем сегодня за продуктами.

Схватив за веревку, которой завязали запястья рабыни (для кандалов у неё они были слишком тонкие руки), я потянул её к повозке, по пути выслушивая шуточки плантаторов.

— Что белые девушки тебя уже не дают, Джейсон? — с иронией протянул Генри Браун, давний недруг семьи. Выразительно посмотрел в его глаза, и он заткнулся.

Подтолкнул мулатку к повозке, а сам забрался на коня. Кевин помог ей забраться в повозку и привязал веревку к борту.

Всю дорогу до дома я ругал себя за ненужную покупку, не понимая собственных мотивов. Пожалел рабыню? Даже не смешно. Захотел затащить её в постель? Так мне и без того приключений на любовном фронте хватает.

Из-за мулатки пришлось делать крюк до особняка. Грубо сдернув её на землю, разрезал веревку и повел её в дом.

— Масса Джейсон, вы уже приехали, — буквально на пороге столкнулся со своей нянюшкой, которая сейчас выполняла работу и кухарки и старшей над слугами в доме.

— Я привез тебе помощницу, Салли, — я поморщился, завидев младшую сестрицу на лестнице. — Помой её и выдай нормальную одежду.

— Как скажите, масса, — пожилая негритянка закивала головой, улыбаясь во весь рот. Непонятно почему, но меня она любила искренней материнской любовью, в отличие от моей родной мамаши. — Когда вас ждать?

— К ужину, не раньше.

И тут же торопливо покинул дом. Нужно ещё было разместить новых рабов. Впрочем, Кевин мог сам с этим справиться. Но мне с главным надсмотрщиком необходимо было обсудить пару моментов. Например, насколько можно растянуть имеющиеся продовольственные припасы, раз я имел неосторожность спустить всю наличку на мулатку. Твою ж мать.