рождения. Он собирал всех своих коллег в одной шашлычной, где они праздновали до самого утра и будили жильцов с района троекратным «ура». Поэтому сегодня, когда наступила его очередь следить за бедной женщиной, потерявшей память, он был совершенно без сил. Хотелось заснуть прямо здесь и плевать, если патрульные обнаружат его и уведут в уличный пункт с надписью «Милиция», где пристыдят за сон на посту. Сейчас капитана останавливало только обещание, которое он дал одному десятилетнему мальчишке — уберечь его мать от неприятностей.

Заснув и проснувшись в очередной раз, Троицкий первым делом посмотрел на Анну Ракицкую. Увидев ее на том же месте, он вскочил на ноги и размялся. Бросил взгляд в сторону круглосуточного буфета, где какой-то рыбак в шубе и шапке-ушанке сидел на своем чемоданчике. Он ел пирожок и запивал горячим кофе.

Капитан сунул руку в карман. Другую. Начал шариться по всем укромным местам в поисках налички. Нашел. Мятые пятьдесят рублей и кучу звенящей мелочи.

Постоянно оборачиваясь на спящую женщину, он дошел до буфета. Еще раз посмотрел на объект слежки, прежде чем скрыться за стеной.

— Кофе и чебурек, пожалуйста, — он протянул купюру.

— Одиннадцать пятьдесят, — ответила продавщица в синем фартуке и посмотрела на деньги. — Меньше не будет?

Троицкий недовольно достал мелочь и вывалил в монетницу. Женщина с химией на голове принялась считать деньги.

— Рубля не хватает, — надула губы она. — Поищите, пожалуйста. Сегодня все без мелочи идут…

— Это все, что есть.

— Ладно, — женщина недовольно хмыкнула. — Чебурек греть?

Троицкий на пару секунд задумался. Он не любил есть холодное. Но еще больше ненавидел, когда выпечку перегревали настолько, что к ней вообще невозможно было прикоснуться. Взвесив за и против, он ответил:

— Не надо. Главное кофе горячим сделайте.

— Хорошо.

Женщина отсчитала сдачу и протянула клиенту. Капитан милиции сунул деньги в карман и сделал несколько шагов назад, чтобы проверить Анну Николаевну.

Увидев, что скамейка пустая, Троицкий тут же прозрел. Забыв про кофе и выпечку, он побежал в зал ожидания постоянно смотря по сторонам в поисках женщины, с которой не должен был спускать глаз.

— Молодой человек! Ваш кофе! — кричала буфетчица, когда милиционер выбегал за двери автовокзала.

Капитан распихивал небольшие горстки путешественников. Хватал за плечи женщин, которые сзади напоминали ему Ракицкую. Спрашивал у прохожих, не видели ли они тут бездомную в коричневом пальто.

Когда стало ясно, что он упустил Анну Николаевну, Троицкий упал за запорошенную снегом скамейку и схватился за голову.

Глава 17

Тайна репетитора

Я вернулся домой под утро.

Ушла уйма времени на то, чтобы добраться до пещеры Людмилы. Оттуда мы все, за исключением Элаизы и Ангельской, отправились во внешний мир, где нас уже ждал Германн и его верный телохранитель.

Не передать словами, какие чувства я испытал, когда потерянная в пустыне на долгих пять лет дочь аристократа увидела своего отца и бросилась ему на шею. В абсолютном молчании они несколько минут крепко обнимали друг друга и рыдали. Никто не смел прервать это действие.

Сразу после этого Аввакум Ионович набросился на нас с Агатой. Он обнимал вымотанных путников и не переставал благодарить.

Когда эмоции утихли аристократ, наконец, обратил внимание на паренька, которого мы привели с собой. Задал резонный вопрос, и я рассказал животрепещущую историю. Мне показалось, что сначала Миша расстроился, что я не верну ему пистолет, но, когда узнал какую роль сыграл его «Макаров», стал относиться к мальчишке даже как-то по-отечески. Спросил голоден ли тот. А когда Германн попросил своего телохранителя найти дом паренька и отвезти его туда, Миша даже предложил ребенку по пути в милицию заехать в какую-нибудь закусочную и позавтракать.

Очень скоро к парку Горького приехали серые и черные Мерседесы, которые и развезли нас по домам. И теперь, лежа в своей кровати почти за два часа до того, как прозвенит будильник, я не мог уснуть, прокручивая в голове все произошедшее.

По идее, мне нужно утром первым делом сообщить семье Серого, что Глобус больше не вернется. Но уже в десять у меня назначена встреча с Георгием Вольфовичем, которую я не могу пропустить. Сможет ли мне простить Серый, если я целый день буду заниматься своими делами, зная, как они тоскуют по Диме? Н-да. Это настоящее испытание, которое я должен выдержать, если хочу развивать свою родовую способность.

В конце концов, решив пойти к Выхухлевым сразу после школы и все рассказать, я уснул.

Едва проснувшись, я отыскал трубку радиотелефона и позвонил в реанимацию. Там мне сказали, что Машку перевели в обычную палату и теперь ее можно навестить. В этот же момент мне вновь захотелось бросить все, но на этот раз для того, чтобы проведать сестру. Но, как и с ситуацией с Глобусом, я смог взять себя в руки и все-таки отправиться к репетитору.

— Ты сегодня не опоздал, — сторож встретил меня у калитки с лопатой в руке. — Снегу навалило за ночь! Тьма!

Я огляделся.

— Действительно.

— Ладно. Хватай лопату и помоги мне разгрести все это.

Репетитор кинул мне инструмент, даже не обратив внимания на недоумение, выплывшее на моем лице. Но протестовать было бессмысленно. Я сам согласился учиться. Тем более бесплатно. Может быть хоть это будет платой за его труд.

Мы работали уже почти час, когда я не выдержал и заговорил:

— Все по законам жанра, да?

Я сдвинул шапку на затылок. Пот уже заливался в глаза и щепал их. Хотелось хоть как-то охладиться.

— Сначала я должен преодолеть физические трудности, прежде чем открою свою душу к настоящим знаниям?

Георгий Вольфович воткнул свою лопату в сугроб, снял варежку и вытер лицо.

— Нет, — буркнул он. — Просто если я не буду выполнять обязанности сторожа, меня уволят. Поэтому предлагаю поскорее решить этот вопрос. Не будем тратить время на болтовню. Нужно еще успеть нарубить дров.

— Что?

Но на мой удивленный возглас ответа не последовало.

Следующие пару часов я греб снег, рубил дрова, заколачивал дыру в заборе и занимался вообще всем, чем только можно, но не обучением родовой магии.

В какой-то момент мне захотелось выкинуть чертову пилу за забор и спросить у старика прямо, чему он собирается меня учить. Ведь пока я здесь занимался этими бесполезными для моей семьи делами, Машка ждала, когда я навещу ее в больнице, а Серый и его родные до сих пор таили надежду, что их отпрыск вернется. Осознавать это и одновременно продолжать распиливать длинную деревянную доску было сложно.

Но в очередной раз