Я вернулась на работу, как только мы с Касимом наконец насытились друг другом. Не до конца, конечно. Наша история только начиналась. Но я успела познать некоторые радости секса, перестала так сильно стесняться своего мужа и стала более открыто вести себя с ним. Между нами появилось доверие. Все еще хрупкое, но уже хоть что-то. По крайней мере, мне стало немного легче воспринимать новую реальность. Но что меня не совсем устраивало, – так это рвение Касима снять с меня хиджаб. Да, в его семье его носить было не принято, но у них свои устои, а у меня имелись свои, и без платка я чувствовала себя голой. Поэтому продолжала покрывать голову, а Касим продолжал снимать с меня хиджаб, как только я заходила в нашу квартиру.

Я дважды уронила связку ключей, прежде чем наконец всунула нужный в замочную скважину. Вчера я наконец отвоевала свое право ездить на работу и с работы самостоятельно. До этого Касим настаивал на своем водителе. Мне пришлось немного повоевать с ним, чуть-чуть схитрить, но я добилась своего. Я подозревала, что за мной все равно следили прихвостни мужа, но это не причиняло особого беспокойства, потому что у меня создавалась иллюзия полной свободы действий.

Я вошла в квартиру, разделась, разулась и прошла к кухне. Едва сдержалась, чтобы не скривиться, Лина опять была здесь. Сколько бы я ни вдалбливала в голову этой упрямой девчонке, что вечером мы в ее услугах не нуждаемся, она все равно упорно продолжала задерживаться на работе. То не успела догладить белье, то еду не закончила готовить… сотни причин, и все уважительные. Я громче, чем нужно, поставила сумку на пол, и экономка обернулась, чтобы посмотреть на меня.

– Добрый вечер.

Стушевалась, заметив мой недовольный взгляд. Руки в муке, передник испачкан. Я осмотрела ее с головы до ног.

– Добрый. Лина, что вы затеяли?

– М-м-м, в каком смысле?

– В том смысле… – Я задумалась, задать ли тот вопрос, который намеревалась, или еще раз попробовать намеками? Решила дать ей шанс проявить смекалку. – Что печете?

– А, это любимые булочки Касима Мирзаевича, – ожила она, глазки загорелись.

Любимые булочки значит. Ну что ж… Я закатала рукава, подошла к раковине, под внимательным взглядом экономки помыла руки и повернулась к ней.

– Учите и меня печь его любимые булочки, – выделив последнее слово особо язвительным тоном, заявила я.

– А-а-а… так я и сама… могу.

– Так и я могу, – отозвалась я, сверля ее взглядом. – Вы бы собирались…

Мои слова прервал звонок ее телефона.

– Простите, это бабушка, – прощебетала Лина и схватила телефон со стола. – Алло?

Я не прислушивалась к ее разговору, потому что в этот момент в квартиру вошел Касим. Предусмотрительно сорвав с головы хиджаб и отбросив его на мягкий барный стул, я прошла в прихожую. Увидев меня, муж тут же широко улыбнулся и раскрыл объятия. Этот ритуал уже стал привычным и вносил некую стабильность в наши отношения. Чем чаще я вот так же ныряла в объятия Касима, тем легче мне было делать это каждый следующий раз. Я ловила себя на том, что проникалась своим мужем, пропитывалась им. Впустила в свою вселенную, позволяя разбить там палатку и освоиться.

– Как твой день? – ласково спросил он, заправляя выбившуюся прядь мне за ухо.

– Хорошо. А твой?

– Плохо.

– Почему? Случилось что-то?

– Слишком долго тебя не видел.

Касим умел говорить правильные слова в нужный момент. Он был не особо словоохотливым, но каждое слово попадало точно в цель. Мне даже казалось, он стал бы неплохим политиком или дипломатом, настолько хорошо он читал настроения людей. За секунду оценивал окружающую обстановку и правильно расставлял сети, ловя в них тех, кто был ему нужен. Судя по тому, что у меня создавалось впечатление, будто я нахожусь в центре этой паутины, больше всего ему нужна была именно я. И это льстило, да. Какая девушка испытывала бы другие чувства, зная, что такой мужчина, как мой муж, нуждается в ней? Уверена, таких нашлось бы не много.

– Соскучился? – спросила я, выпрашивая очередную порцию ласки.

– Безумно, – ответил он и потянулся к моим губам, но они так и не встретились, потому что на кухне прозвучал какой-то грохот. Я могла поклясться, что эта маленькая ведьма делала это специально.

Мы оба повернулись на звук, а потом сорвались с места. Одной рукой Лина крепко держалась за спинку стула, из второй выпал телефон. Девушка была белее снега, и ее сильно качало.

– Лина, что такое? – спросила я, пока Касим, поддерживая девушку за подмышки, усаживал ее на стул у обеденного стола.

– Бабушка, – выдавила она из себя. – Приступ.

Касим нахмурился и наклонился к Лине так, что теперь их лица оказались на одном уровне. Слишком близко, как по мне.

– Лина, сейчас четче. Она умерла? – экономка покачала головой. – Тогда что?

– П-просто п-приступ.

– Все, успокойся, тебе нельзя волноваться. Алсу, дай воды. Минуту, и едем.

Касим выпрямился, с таким же хмурым выражением лица достал из кармана телефон и вышел на балкон. Я подала Лине воды.

– Спасибо, – тихо произнесла она. – Простите, я сейчас уеду, Касим меня отвезет.

Ее взгляд был расфокусированным, руки тряслись. Но врач во мне даже не поднял голову. Понимая, что это шок, я даже не стала напрягаться ради осмотра девушки. Но вот что засело мне в голову, так это то, что она назвала моего мужа по имени.

– Почему тебе нельзя волноваться? – спросила я, решив воспользоваться моментом ее растерянности, чтобы получить честный ответ. Это было некрасиво, но, как говорится… Carpe diem.