район Ахдата, или Келата, к юго-востоку от Манцикерта и к северо-западу от озера Ван. Алп-Арслан находился в Мосуле, когда кади Манцикерта и другие беглецы из этого города обратились к нему с мольбами о помощи. Он выступил навстречу василевсу тотчас же, как собрал свои войска — 14 тысяч человек, тюрок и курдов.

В этот момент Роман Диоген направил в подкрепление отряду Русселя де Байоля, двигавшемуся на Келат, второй отряд, под командованием грузина Иосифа Траханиота. Эти войска подошли к Келату, тогда как сам Роман осадил и принудил к капитуляции Манцикерт. У императора, после того как он распылил свои силы, к моменту появления Алп-Арслана оставалось не более 100 тысяч человек.

Сражение произошло возле Манцикерта в пятницу, 19 августа 1071 г. Предположительно тюрки притворным отступлением заманили византийцев в засаду, где те были разгромлены. Ходили слухи о предательстве: вспомогательные войска — куманы (узы) и печенеги, тюрки по происхождению, будто бы оставили ряды византийской армии и перешли на сторону Алп-Арслана. С другой стороны, обвиняли одного из византийских военачальников, Андроника Дуку, командовавшего резервом, что он, из ненависти к Роману, способствовал поражению. Что же касается Никифора Вриенния и Русселя де Байоля, они будто бы забыли про свой долг и бежали в направлении фемы Месопотамия и Константинополя. Однако, вероятно, военной хитрости Алп-Арслана вполне достаточно, чтобы объяснить исход сражения. Роман, оставшийся один с горсткой верных воинов, геройски дрался до того момента, когда под ним была убита лошадь, а сам он ранен и взят в плен Алп-Арсланом.

Разгром при Манцикерте, возможно, стал крупнейшим военным поражением за всю историю Византии. Хронисты Латинского Востока, такие как Гийом Тирский, не ошиблись, увидев в этом событии потерю Византийской империей роли главного защитника христианства от ислама и оправдание выхода на сцену франков в качестве замены Византии во главе крестового похода. В глазах западных европейцев роковой день Манцикерта означал следующее: Византия вышла из игры и должна уступить место латинянам, что стало оправданием, как фактическим, так и юридическим, франкского крестового похода: 1071 г. породил 1095 г.

Но здесь уместно заметить, что если битва при Манцикерте повлекла за собой важные исторические последствия, то произошло это потому, что религиозные раздоры в византийском обществе усилили размеры катастрофы. В глазах самих победителей их успех (масштаб которого, возможно, оказался для них неожиданным) узаконивал лишь овладение ими Арменией в перспективе со скорым падением Эдессы и Антиохии. Именно в этом смысле султан Алп-Арслан заключил договор с пленным императором. Надо сказать, что тюркский завоеватель общался с попавшим в его руки наследником цезарей с самой изысканной обходительностью. После короткого плена он отправил его, нагруженного подарками, на византийскую территорию и, вместо того чтобы использовать свой успех, вторгшись в Малую Азию, в которой не осталось войск, или хотя бы попытаться захватить Эдессу и Антиохию, он отправился на противоположный конец своей империи покорять Трансоксиану, где умер, а ему наследовал сын, Малик-шах (1072). Сами византийцы своими безумными распрями не позволили минимизировать последствия разгрома и, после Армении, отдали тюркам всю Малую Азию. Во время пребывания Романа Диогена в плену императорской короной в Константинополе завладел ставленник гражданской и придворной партии Михаил VII Дука[134]. Когда несчастный герой вернулся на византийскую землю, его объявили низложенным. Побежденный при Амасии полководцами Михаила VII, он был пленен в Адане, ослеплен и умер от этой пытки.

Согласно замечанию Ж. Лорана, с этой гражданской войны между Михаилом Дукой и Романом Диогеном, а не с катастрофы при Манцикерте начинается крушение византийского могущества перед лицом тюрок. Действительно, византийские войска, истреблявшие друг друга, забросили охрану границ, через которые сельджукские банды проникали, не встречая преград.

Первая франкская попытка в Леванте: Руссель де Байоль

Руссель де Байоль был нормандским авантюристом на византийской службе, которого мы видели в роли командира отряда в армии Романа Диогена в Манцикертской кампании. Прибывший с Двух Сицилий, где его земляки выкраивали себе королевство из византийских и арабских владений[135], он придумал план, как воспользоваться войной византийцев с тюрками, чтобы выкроить себе в Малой Азии королевство, независимое и от тех и от других. В 1073 г., сопровождая в походе византийского военачальника Исаака Комнина, он поднял мятеж и принялся завоевывать для себя самого Ликаонию (район Икония) и Галатию (район Анкары), нападая и на византийцев, и на тюрок. Исаак Комнин, оказавшийся между двух огней, был взят в плен сельджуками возле Кесарии (Кайсери) (1073). Император Михаил VII отправил в Азию новую армию под командованием своего дяди, кесаря Иоанна Дуки. Иоанн Дука встретил Русселя на мосту Зомпи, на верхней Сакарье, к югу от Амория (Аммурийе). Он был, в свою очередь, разбит и взят в плен. Руссель победителем прошел через всю Вифинию и сжег Хризополь (Скутари) напротив Константинополя. Чтобы прикрыть нормандское завоевание вуалью легитимности, он провозгласил Иоанна Дуку императором.

Тогда Михаил VII, дабы помешать нормандцам завоевать Малую Азию, как они завоевали Великую Грецию, обратился к сельджукам — поступок, чреватый серьезными последствиями, ибо именно с него начинается окончательное поселение тюрок на полуострове. Младший отпрыск династии Сельджуков, Сулейман ибн Кутулмыш, с согласия нового султана Малик-шаха заключил с Михаилом VII желанный для того договор. Он брал на себя обязательство послать на помощь василевсу вспомогательные войска, а взамен получил официальную уступку уже захваченных византийских провинций (1074).

Тогда сильная сельджукская армия вторглась в Каппадокию. Сто тысяч тюрок дошли до района Никомедии, до Босфора, где их опорным пунктом станет Хризополь. Руссель де Байоль, у которого было не более трех тысяч человек, был раздавлен числом в битве на горе Софон и взят в плен. Однако он сумел заплатить за себя выкуп и попытался возобновить борьбу в горах фемы Армениак, в районе Сиваса, вновь сражаясь с тюрками и имперцами и угрожая портам Понта. Наконец, новый византийский военачальник, Алексей Комнин, будущий император, добился успеха там, где потерпели неудачу другие. Направленный в район Амасии, опустошаемый Русселем, он собрал верные войска и укрепил договор с сельджуками. В Малую Азию как раз вторгся новый тюркский предводитель по имени Тутах. Руссель и Алексей соперничали за право заключить с ним союз. Тот сделал выбор в пользу Алексея, заманил Русселя на встречу, захватил и выдал Алексею Комнину. Лишившись командира, нормандцы сложили оружие.

Так растаяла перспектива возникновения в Малой Азии нормандского государства, опередившего бы на два десятилетия образование нормандского Антиохийского княжества…

Нормандцы на какое-то время ушли с азиатской земли. Зато тюрки окончательно обосновались в Каппадокии.

Оккупация Малой Азии турками-сельджуками

Новая гражданская война в Византии отдала в руки турок-сельджуков Фригию и