Проснулся и понял, что снова один. В палате тишина, за окном светит солнце. Вчерашняя муть прошла, и я приподнялся на локтях выше, приняв полу-сидячее положение. И где же носит эту девчонку?! Набрал ее номер, но ответом мне стали только длинные гудки. Ксюша снова меня игнорирует. Чтобы хоть как-то отвлечься и никого не прибить, занялся работой. Оставлять просто так то, что сотворил этот упырь, я не намерен. Позвонил помощнице и по совместительству моему заму, объяснил ситуацию. Женщина в шоке стала интересоваться, не нужно ли мне чего, как я себя чувствую. Пришлось жестко прервать поток ее переживаний и отдать распоряжение снять записи с камер из коридора за нужную дату, чтобы было доказательство того, что они были у меня в этот период времени. Так же нужна судебно-медицинская экспертиза моей побитой рожи. Если Карпов думал, что я импульсивно полезу отвечать ему теми же методами, он ошибся. Я достаточно хорошо владею собой, чтобы мыслить разумно даже с сотрясением.

Но, как говориться, вспомни…

Только закончил разговор с замом, убедившись, что она поняла все правильно и уже сейчас начала действовать, как в палату вошел сам Семен Михайлович. Одет в обычные синие джинсы, белую футболку и белые кроссовки. Непривычно видеть его без пиджака, ну да ладно. Мужчина замер в дверях, пристально изучая дело рук своего цербера.

— Нравлюсь? — ледяным тоном поинтересовался у вошедшего.

— Шикарно выглядишь, — не менее холодно отвечает он. — Поговорим?

— Спасибо, мне хватило. Убирайся! — уперевшись руками о матрас, принял сидячее положение. Голова кружится, но я упертый, потому сижу и неотрывно слежу за каждым его движением.

— Максим, — приподнял бровь, его перекосило, но Карпов все же произнес мое отчество. — Эдуардович, давай поговорим серьезно, как взрослые люди. Ты сам нарвался, за что получил по башке. Моему парню тоже хорошо досталось. Глупый самонадеянный мальчишка, который думает, что может победить систему. Я был таким в твои годы. Амбициозным, гордым, принципиальным.

— А потом продался, — заканчиваю за него. — Мне не интересны твои откровения. Говорить мы теперь будем только в суде. И ты ответишь за каждый синяк на моем теле! Убирайся.

— Максим, послушай, — мужчина присаживается на стул возле кровати. — Мне правда будет жаль, если ты пострадаешь в этой борьбе за кусок мяса, который даже не твой.

— Как мило с твоей стороны. Мы не договоримся.

Дверь в палату вновь открылась, я только с раздражением хотел послать на хер входящего, как увидел Ксюшу с объемным пакетом и в светлых брючках вместо коротеньких шортиков. Она посмотрела на меня вопросительно, безмолвно спрашивая разрешение войти. Кивнул, и девушка тихонечко устроилась в кресле у окна.

— Красивая, — произносит Карпов, с интересом ее разглядывая.

Ксюха выдержала его изучающий взгляд. Кажется, после меня ей уже ничего не страшно. Моя девочка уже собралась ему что-то сказать, отчего я предупреждающе на нее глянул, еле сдерживая улыбку. Представляю, куда бы она его сейчас послала.

— Слюни подбери, — в голосе столько холода, что мужчина поежился, но тут же взял себя в руки.

— Макс, — он тяжело вздохнул. — Подумай еще раз, надо ли тебе это. Размолотит, не заметишь.

— Это мы еще посмотрим, — дал понять, что разговор окончен.

— Ну как знаешь, — Семен Михайлович протянул мне руку, но я ее проигнорировал. — Как знаешь, — повторил он и широким шагом покинул мою палату.

Дотянулся до тумбочки, достал из верхнего ящика пачку сигарет и зажигалку, закурил прямо в постели, чтобы хоть немного успокоить взведенные нервы. Ксюша недовольно на меня смотрит, потом поднимается и открывает окно, чтобы дым выветрился. На запах прибежала медсестра, но, увидев мое зверское выражение лица, тут же вышла, плотнее закрывая дверь.

Моя малышка упорно молчит после прошлой ночи, но она вернулась и это уже успокаивает.

— Кто это был? — решилась спорить, когда я затушил сигарету в стакане с водой.

Черный пепел некрасиво расплылся по всей кружке.

— Ну что ты делаешь?! — ругается она и забирает стакан.

Молча наблюдаю, как девушка его моет, как наливает мне чистой питьевой воды из кулера и ставит на тумбочку. Отвык от того, что кто-то может обо мне вот так заботиться.

— Где ты была? — встречный вопрос.

Малышке совершенно не обязательно вникать в мои терки с Карповым. Ксюша вздрагивает, когда касаюсь ее руки и тяну на себя. Сопротивляется, упираясь ногами в пол.

Отпускаю и жду ответа.

— Домой ездила. Помнишь? У меня есть своя жизнь, мама…

— Твоя жизнь теперь рядом со мной, — говорю совершенно серьезно. — Я хочу, чтобы ты перевезла свои вещи в мою квартиру. Вопрос с машиной на нужный день я решу. А впрочем, — устало улыбаюсь и откидываюсь на подушку. — Можешь ничего не перевозить. Все, что будет нужно, купим, как только я выйду отсюда.

Ксю молчит.

— Познакомишь меня с мамой? — понимая, что для нее это важно, решил быть лапочкой. — Я буду милым, обещаю.