Быстро добежала до барной стойки, схватила мобильник, по которому недавно говорила с мамой, успокаивая ее, объясняя, что со мной все хорошо и я обязательно скоро приеду домой. Нервно набрала единый номер, собираясь вызвать скорую, но вдруг поняла, адреса-то я не знаю. На том конце провода уже сняли трубку. Попыталась объяснить, где мы находимся, но с меня требуют адрес. Прямо в его рубашке и босиком выскочила на лестничную площадку, чтобы снова обломаться. На этом этаже мы одни. Через три лестничных пролета я, наконец, достучалась до живых людей. Женщина, открывшая мне дверь, удивилась внешнему виду, но, когда я сумбурно, задыхаясь от бега по лестницам, стала объяснять, что мне срочно нужно вызвать скорую, назвала адрес и принесла стакан воды.

Максим все не приходит в себя. Переоделась в свою одежду, чтобы не ехать в больницу в таком виде. Пока носилась по квартире, в оставленную незапертой дверь вошли люди в белых халатах. Увидели мужчину у стены и стали задавать мне вопросы, ответы на которые я не знаю. Кроме имени вообще ничего о нем не знаю. Пожилая доктор возмутилась, мол, молодежь, как же так можно! Только мне сейчас все равно, что она бормочет. Я ужасно боюсь за него.

Провели быстрый осмотр и позвали еще одного человека, который поднялся к нам со сложенными носилками. Максима на них погрузили и осторожно понесли вниз. Я захлопнула дверь, не найдя ключи, и побежала следом. Уже в машине скорой хотела взять его за руку, но медики не подпустили, сразу поставив капельницу с каким-то препаратом, и прямо через ту же иглу сделали несколько уколов.

— Что с ним? Все плохо? — не выдержав тяжелого молчания, спросила у врача.

— Не переживай, — женщина мне улыбнулась. — Он у тебя, вон, какой крепкий. Все будет нормально.

С сиреной, пробирающей до мурашек, долетели до больницы. Оставив меня в коридоре, Макса увезли в палату. Мне остается только ждать. Сначала сидела, потом стала нервно расхаживать туда-сюда, ожидая хоть какой-то информации. Ко мне подошел мужчина лет тридцати в белом халате и задал самый идиотский вопрос на свете:

— Вы ему кем приходитесь? Жена?

Хотела ответить «да», но вдруг доказательства потребуют, потому призналась честно, немного приукрасив, ибо сама не знаю, кто я для него.

— Девушка.

— То есть не родственница?

— Да Вы издеваетесь?! — я стала откровенно злиться. — Что с ним?!

— Не орите, не на базаре, — врач совершенно равнодушен, в то время как меня просто колотит от переживаний, а теперь еще и негодования.

Как можно так относиться к своим пациентам?

— Все с ним будет хорошо, — практически отмахнувшись от меня, продолжает он. — Здоровый, крепкий мужик. Досталось, конечно, неслабо, но ничего критичного. Синяки, ссадины и легкое сотрясение. Недели через две поедет домой.

Стою, хлопаю глазами и поражаюсь тому, с каким цинизмом и отстраненностью этот еще молодой врач говорит о Максе. Будто он не живой человек, а просто очередное тело на медицинской койке.

— Сможете привезти его документы?

Сначала кивнула, потом подумала. А смогу ли? Но выбора-то нет. Так что, засунув свои эмоции глубже, спросила у врача, нужно ли что-то еще, и, получив список, отправилась к Максиму домой собирать все необходимое. К нему все равно пока не пускают.

От больницы добиралась долго. Водитель автобуса решил, что торопиться некуда и стоял по пять минут на каждой остановке. Бегом, минуя занятый лифт, на последний этаж. Запыхавшись, прислонилась к стене и уперлась руками в колени, чтобы хоть немного восстановить дыхание. Когда перед глазами перестали мельтешить черные точки, толкнула входную дверь и оказалась в квартире. Замерла, пытаясь сообразить, где могут храниться личные документы у такого человека, как Макс. И мысль, что пришла мне в голову, абсолютно не понравилась.

Сейф! Черт бы его побрал!

В кабинете под столом и правда обнаружился самый настоящий сейф.

Уже собралась снова впадать в панику, как, открыв верхний ящик стола, нашла паспорт. Его! Ура! Ну что же, улыбнулась, глядя на фото восьмилетней давности, приятно познакомиться с вами, Шевцов Максим Эдуардович. Теперь я знаю, что ему двадцать восемь. Приличная разница в возрасте, но сейчас это не имеет значения. С паспортом в руках прошмыгнула в спальню. В шкафу нашла футболку, тонкие светлые штаны, носки и нижнее белье. С каким-то невообразимым трепетом я прикасаюсь к каждой его вещи. У меня такое ощущение, что влезла во что-то очень личное, даже интимное. В ванной обнаружилась мужская расческа-гребешок. Там же взяла чистое полотенце и средства личной гигиены. Аккуратно упаковала все в пакет, который нашелся с огромным трудом в кухонном шкафу, и решила поискать ключи от квартиры. Запасной комплект обнаружился в тумбочке в прихожей. Довольная собой, я заперла квартиру и уже спокойно поехала обратно в больницу.

Возле входа в здание забежала в магазин, купив ему пару коробок сока и фрукты. С тяжелой сумкой наперевес поднялась в нужное отделение. Меня без проблем пропустили в палату, где на простенькой больничной койке лежит мой невероятный мучитель и измученным взглядом смотрит в окно.

Услышав, что я вошла, Максим оглянулся и недовольно закатил глаза.

— За каким хреном ты все это прешь? — голос севший, но все равно вполне бодрый. Поставила пакет на пол и подошла к нему, присаживаясь на край скрипнувшей кровати.

— Как ты? — хотела погладить его по волосам, но мужчина перехватил руку и зло на меня посмотрел.

— Не надо.

Стало обидно. Я тут ношусь, схожу с ума, а он вот так. Макс прочитал все эмоции на моем лице и сам поцеловал ладошку.

— Ксюш, я не буду тут лежать. Скоро Алекс приедет и меня перевезут в другую клинику.

Сижу, молчу. Макс устало улыбнулся.

— Упрямая.

— Сволочь ты, Шевцов, — заявляю ему.

— М-м-м, заглянула в паспорт?

Киваю и уже сама улыбаюсь.

— Что говорит врач?

Он все же позволил коснуться его щеки. С удовольствием провела пальцами, осторожно очерчивая ссадину на скуле.

— Очень больно?

— Прекрати! Сказал же, нормально все! — вновь рычит он. — Бошка трещит, но я удивился бы, если после такого удара она бы не болела.

— Расскажешь, что произошло? — обеспокоенно всматриваюсь в его бледное лицо.

— Нет, — довольно жестко отвечает Макс. — Тебя это абсолютно не касается.

Только хотела возмутиться, как в палату вошел очень красивый, высокий блондин с серо-голубыми глазами. Макс снова закатил глаза и произнес с ворчащими нотками в голосе: