То между губ палец засунет, заставит облизать, словно демонстрируя, чего именно я должна хотеть. И я поддаюсь всем телом к нему, чувствуя себя неловко от того, как моя грудь свисает над ним, но Камиль тут же берет ее в ладони, как нечто очень ценное, и принимается мять.

— Я… — облизываю губы, чувствую его горячее, утреннее дыхание и поднимаюсь выше, пока головка члена находится на опасной границе, стремясь внутрь. – Очень хочу…

-Так, так… Подробнее, — шепчет он, сжимая между пальцами соски. – Чего хочет самая обаятельная и сексуальная Мышка Питера.

— Она хочет, — протягиваю руку между нами, коротко глажу головку члена и шепчу: — Принять душ.

Резко срываюсь с места, забегаю в ванну и успеваю закрыть дверь до того, как он схватится за ручку.

— Дрянь, — смеется он, пока я хихикаю. – Тебе ведь придется выйти. А я буду ждать.

— Когда я выйду, то буду настолько чистой, что твои микробы не выдержат и поглотят тебя.

— Мои микробы просто перескачут на тебя, — усмехается он и бьет в дверь, пока я настраиваю воду. – У меня на завтрак есть нечто йогурт, яйца, сосиски. Но все это может станет не нужным, потому что можно позавтракать продуктом с высоким содержанием белка.

Пошляк, ей богу.

— Йогурт — это прекрасно.

— Много потеряешь.

— Переживу.

— А я могу и не пережить, — бурчит Камиль и отдаляется, а я ступаю под прохладные струи воды и пытаюсь в себе разобраться.

Хотя, что тут разбираться. Мы занимались сексом. Нет, даже не так. Мы занимались охуительным, просто невообразимо прекрасным сексом. Если бы мой муж умел так заниматься сексом, я, пожалуй, простила бы ему все его оскорбления. Даже простила бы его обман. Потому что ну это просто… Просто… Просто невероятно. Все вчерашние проблемы кажутся глупыми, а в голове куча идей куда можно устроиться, чтобы не задевать зону влияния мужа. А еще можно позвонить Милке. Я с ней с последнего курса института не виделась. Разосрались, когда она сказала, что мой муж гондон и меня использует. Позвоню и скажу, как она была права.

Завернувшись в полотенце и кое-как отжав волосы, я все-таки решилась выйти из своей норки. И застыла на пороге кухни, потому что Камиль все так же стоял со своим идеальным задом и готовил кофе. Повернулся только чтобы улыбнуться.

— Ты обычно сам готовишь?

— Хочешь по совместительству устроиться ко мне кухаркой? — подмигивает он и поворачивается. И тут меня чуть удар не хватает, потому что на нем только фартук, скрывающий срам. И я расстроена, что он вообще его надел.

— Может быть, я хочу нанять тебя.

Сажусь за стол и обхватываю кружку с ароматным кофе. Голова кружится от всей той ситуации, в которой я оказалась, но самое главное Камиль знает, как мне хорошо, и нагло, очень нагло этим пользуется. Подходит сзади, тянет на себя волосы и смотрит в глаза сверху вниз.

— Найми, только платить тоже ведь придется.

— И как же?

— Грязно, Лида. Очень, очень грязно.

Губы пересыхают, и я сама тянусь за поцелуем, которым он тут же меня награждает, глубоко скользя языком во рту.

— Это как-то связано с монстром, который прячется под фартуком? – шепчу с усмешкой в губы и вижу улыбку Чеширского кота.

— В большей степени. Пей свой кофе. Скоро вернусь.

Пока я доедала творожный йогурт с киви, во входную дверь кто-то стукнул. Меня тряхнуло так, что я подскочила. Глупый страх, но казалось, сейчас сюда ворвутся органы опеки и тут же лишат меня родительских прав за разврат. Я даже осторожно подхожу к двери и выглядываю в глазок, придерживая полотенце. Там видно мою дверь. Вернее, ее отсутствие. Потому что пара мужиков в рабочей форме ставили новую.

На душе стало приятно, что Камиль решил обо мне позаботиться. Что за свои деньги ставит дверь, , а с другой стороны.

Не ищет ли он повод как можно быстрее от меня избавиться. Глупость… Он так смотрит. И неужели парни готовят завтрак той, кого собираются выгнать. Хотя меня и выгонять не надо. Квартира рядом, сама уйду.

— За кем подглядываешь? – слышу голос Камиля и чувствую запах геля для душа с запахом хвои. Так вот откуда этот манящий аромат. Больная, но меня от него в воспоминания о детстве откидывает. В те дни, когда мы на велосипедах гоняли по сосновому и еловому лесу. Оборачиваюсь и тут же оказываюсь в плену его глаз, его рук, что прижали меня к двери.

— Неужели кто-то начал трахаться в коридоре раньше нас?

Он сдергивает полотенце мое, свое, оставляя нас голыми, приближая свои губы к моим.

— Стой, — руки в его грудь, что хочется касаться и касаться. –Давай хоть на диван пойдем, в спальню.

— Хочу тебя здесь, — ласкает он языком мочку уха, а меня уже подбрасывает от желания просто забыть обо все и снова окунуться в обжигающее пекло страсти, где я буду гореть на огне как ведьма. Гореть, умирать и не жалеть ни о единой секунде греха. Но не могу не попробовать отойти.

— Там же двери ставят. Они все услышат. Все поймут.

— Твой рот будет занят, Мышка, — усмехается Камиль, поднимает меня на себя, давая забыть о том, что я когда-то считала себя тяжелой. Он держит меня за задницу так, словно я ничего не вешу, пока его губы вновь и вновь терзают мои соски. Че-ерт, как же это круто. Как сладко и пошло. И его член между моих ног. Он так настырно тычется. И не будь страхов, я бы хотела ощутить его в себе. Полностью. Каждый миллиметр твердой плоти. Каждую венку.

Камиль теперь смотрит вниз, потом поднимает взгляд, чуть поглаживая головкой клитор, вызывая в теле почти агонию. Желание сесть на этот агрегат почти невыносимое, но я все равно прошу.

— Не забудь…

Он кивает, ставит меня на пол и разворачивает спиной. Роется в тумбочке рядом с дверью, и я уже слышу шум фольги.

И я уже настолько готова, настолько хочу снова его в себя, что почти кончаю, когда он заполняет узкое пространство, обхватывает мою грудь, зажимая между пальцами соски, и шепчет глухо.

— Тугая, мокрая, горячая Мышка. Хочется трахать тебя, пока яйца пустыми не станут. И тогда, может быть, я смогу наконец позавтракать.

Мне