Оба замолчали, погружаясь в свои мысли. Вивьен продолжала сидеть, уткнувшись в Корвина, и не расцепляла руки. Как и он. Внезапно пришло чувство облегчения. Вивьен и не думала, что, разделив свою историю с кем-то, ей станет лучше.

Они не знали, сколько еще просидели вот так, находясь в тишине. Но каждому было комфортно в этом молчании. Казалось, оно сближало их лучше любых слов. Однако Корвин, видя, что Вивьен успокоилась, наконец-то решил поделиться своими рассуждениями о ее магии.

— Вивьен, у меня есть предположение, почему ты теперь не можешь совладать со стихией воздуха.

— Почему?

Она подняла на него свои опухшие от недавних слез глаза, в которых считывалось столько надежды, что Ричард искренне желал оказаться правым в своих суждениях, чтобы не разочаровывать студентку.

— Попробуй сейчас обратиться к стихии. Направь энергию, а я тебя усилю. Но вместе с этим передай мне свои эмоции.

Вивьен попыталась призвать воздух и вроде даже почувствовала, как энергия преподавателя подпитала ее, но снова сработал какой-то зажим, и ничего не получилось. Про эмоции Лейн забыла, но в ситуациях, когда она испытывала сильный стресс или тревогу, эмпатия проявлялась сама собой, и Вивьен забывала о ее контроле, тем более что Корвин ее усиливал, поэтому эмоции ему все же передались.

— Не получается, как и обычно, — с досадой произнесла она.

Невзирая на грусть студентки, Корвин воодушевился, удостоверившись в своем предположении.

— Да, Вивьен, кажется, я прав, — заявил он. — Как бы это странно и просто ни звучало, но дело лишь в твоей голове.

— Не понимаю, — Вивьен растерянно смотрела на Ричарда.

— Усиливая тебя, я почувствовал, что повлиял на две способности. Одна сработала замечательно, и благодаря ей я уловил, что, когда ты вызывала вторую, внутри тебя сковывали страх, вина и неуверенность. Эти эмоции буквально давили, сжимали, заставляя чуть ли не физически их ощущать. Еще в момент, когда ты рассказывала мне о брате и о том, что не смогла его спасти, я заметил, как сильно ты себя винишь. И теперь, призывая магию воздуха, ты начинаешь бояться и сомневаться в себе. Ты будто думаешь, что не достойна теперь владеть этой способностью, раз не смогла направить ее во благо в тот день.

— Но я искренне хочу ее вернуть!

— Я понимаю и тоже вижу это. Но не всегда проблемы в нашей голове так быстро решаются. Ты должна расслабиться, разрешить себе и, самое главное, простить себя. Вина — твое главное препятствие.

Вивьен глубоко задумалась. Она действительно после трагичного случая с Тайлером какое-то время считала себя недостойным представителем магов, не применяла способности. Но перед учебой поняла, что нужно потренироваться. Тут и начались проблемы. Каждая попытка проваливалась, напоминая о неудаче, и приводила лишь к еще большему стрессу.

— Я пока что не понимаю, как именно мне это сделать, — с досадой признала Вивьен, — я ведь разрешаю себе.

Встав напротив студентки, Корвин руками приподнял ее лицо так, чтобы она смотрела только на него. Его взгляд встретился с красивыми, но печальными карими глазами, обрамленными темными длинными ресницами.

— Я же говорю, ты себя очень сильно винишь. И это тебе мешает как пользоваться магией, так и просто жить. Вивьен, пойми, твоей вины на самом деле здесь нет. Я уверен, что шанса помочь в той ситуации практически не было. Падение — это слишком быстро. Да, ты находилась рядом. Но это произошло не из-за тебя. Ты не виновата.

Как она мечтала в глубине души услышать эти слова. Каждую ночь ее разум твердил обратное, и она была уверена, что виновата. Без конца убеждала в этом себя. Но вот перед ней оказался человек, который утверждает обратное. И ему очень хочется верить.

— Вивьен, я не говорю, что это произойдет быстро и сразу, — успокаивающе говорил Ричард, — но ты должна попытаться перестать винить себя. И у тебя все получится. Ты обязательно справишься. Я в тебя верю.

И снова его слова попали в самое сердце. Вивьен знала, что он не врет. Она смотрела на его лицо, и глаза оттенка леса выдавали, что он говорит правду. Корвин действительно верит в нее.

Ощущая такую невероятную поддержку, Вивьен совсем забыла о том, каков статус их отношений. Забыла, что кто-то может их увидеть. Забыла о его странностях. В порыве чувств она обняла Ричарда так крепко, как только могла. И вновь забыла о своей эмпатии, из-за чего он уловил то, что Вивьен хотела бы скрыть. Узнай она, что Корвин ощутил на себе ее возникшие трепетные чувства к нему, тут же захотела бы сквозь землю провалиться. Но Ричард проникся этой нежностью и не стал ни о чем говорить. Сделал вид, что ничего не уловил, не заметил. К тому же это была не только ее нежность.

— Спасибо, — прошептала Вивьен, утыкаясь в грудь Корвина.

Он положил голову ей на макушку, вдыхая аромат волос, чувствуя энергию девушки, которая так приятно соприкасалась с его энергией. Без каких-либо магических воздействий, а просто потому, что они рядом. И так было хорошо — стоять вот так. Давно он не мог себе позволить подобное. И сейчас бы не позволил, но так уж сложились обстоятельства. Никак Ричард не мог пересилить себя, не мог оттолкнуть студентку, которая так нуждалась в чьей-то поддержке. В его поддержке.

Однако при всем своем желании отвечать на объятия Ричард понимал, что нельзя продлевать их надолго. С каждой секундой ему казалось, что он привязывается к Вивьен все больше, и это его тяготило. В такие минуты чувство вины досаждало уже ему, а не ей. Нельзя позволять их связи укрепляться дальше.

— Вивьен, не хочу прерывать это мгновение, но нам нужно идти. Нас могли потерять, и будет странно, если мы оба вернемся поздно.

Как бы сильно ей ни хотелось остаться, она тоже прекрасно понимала, что это невозможно. Разомкнув объятия, двое отправились в дорогу. Корвин провел студентку по обходному пути так, что они спокойно забрались наверх. Шли молча, ничего не обсуждая. Но каждому было приятно, что есть еще минуты, когда они вдвоем, и больше рядом нет никого. Однако база уже виднелась. На улице снова было много людей, погрузившихся в свои дела и развлечения. Вивьен и Корвин решили разделиться, чтобы не вызывать подозрений. Она вернулась первая, а он — через несколько минут.

Вивьен удивило, что никто не поинтересовался, где