Шрифт:
Закладка:
Если в самых авторитарных частях мира трудно воспроизвести права в режиме онлайн, то можно было ожидать, что в либеральных демократиях дела пойдут лучше. Однако в 2013 г. этим ожиданиям был положен конец. Летом того года под руководством журналистов The Guardian и других газет по всему миру начали всплывать подробности массовой электронной слежки, осуществляемой Агентством национальной безопасности (АНБ). Подрядчик АНБ Эдвард Сноуден сообщил, что правительство США собирает огромное количество метаданных американских граждан и частных лиц по всему миру. Под эгидой программы, известной как PRISM, и на основании Закона о надзоре за иностранной разведкой Америка получила возможность собирать данные из сообщений в Facebook, электронной почты Google, чатов Twitter и даже данные о звонках таких компаний, как AT&T и Verizon.
После этих разоблачений в США его стали называть то американским патриотом, защищающим ценности свободы, то предателем, поставившим под угрозу национальную безопасность. К какой бы стороне дискуссии вы ни отнеслись, практически все противники и сторонники Сноудена могли согласиться с тем, что это стало новым поворотным моментом в международных отношениях - новым сближением внешнеполитического выбора и глобального управления Интернетом.
Если "арабская весна" стала примером демократического потенциала Интернета, то разоблачения Сноудена привели к прямо противоположному результату. Огромные массивы данных, которые ежедневно генерируют люди, теперь можно перехватывать, каталогизировать и анализировать. Те же самые инструменты - компании социальных сетей и другие технологические гиганты, которые расширяли возможности маргинальных и угнетенных граждан, - также служили для массового сбора информации, которая могла быть использована не по назначению как правительствами, так и компаниями. Появление новых технологий анализа "больших данных" только облегчило эти усилия. То, что Америка - самопровозглашенный образец и самопровозглашенный защитник демократии - стала инструментом этих откровенно навязчивых и, возможно, незаконных действий, только подбодрило противников свободного Интернета.
Наибольшее беспокойство вызывало то, что США установили ужасающий стандарт защиты права на неприкосновенность частной жизни в Интернете. США, которые были главным защитником свободы Интернета, теперь предоставили правительствам "дорожную карту" для массовой слежки при попустительстве глобальных технологических компаний. Грубым шоком для многих друзей США стало то, что они ведут слежку за своим ближайшим политическим соседом - Евросоюзом, массово перехватывая частные сообщения и даже прослушивая высокопоставленных чиновников в ЕС. То, что Америка использовала данные наиболее распространенных интернет-платформ, таких как Google, Yahoo, Amazon и других, для получения информации о частных лицах по всему миру, оскорбило чувства многих государств.
В определенной степени события 2013 года можно отнести к терактам 11 сентября. После этого года благотворная гегемония США над интернетом действительно закончилась. Ведя войну с терроризмом, США начали использовать свою цифровую мощь в качестве инструмента государственной политики. Как поясняется в одном из номеров журнала Foreign Affairs: «После терактов 11 сентября США начали использовать взаимозависимость, сознательно применяя свою экономическую мощь в качестве инструмента национальной безопасности... Несмотря на публичную пропаганду открытого и безопасного Интернета, в частном порядке они подрывают шифрование онлайн-коммуникаций и тайно создают обширные системы международного наблюдения в сотрудничестве с близкими союзникам». Разумеется, разоблачения Сноудена пролили свет на это лицемерие и нанесли непоправимый ущерб идеалу "свободы Интернета", проповедуемому США и их союзниками. Нарратив вокруг интернета представлял собой тщательно разработанную стратегию, сфокусированную на правах человека и доступе к интернету, призванную загнать авторитарные страны, такие как Китай и Иран, в угол. Однако неожиданно США оказались главным противником свободы Интернета и больше не могли претендовать на роль арбитров моральных ценностей.
Для союзников США, особенно Германии, эти разоблачения стали полным нарушением доверия и получили название "Handygate". В переводе с немецкого Handy означает "сотовый телефон", а Меркель за ее умение пользоваться новыми технологиями прозвали "Handy-Kanzlerin" или "канцлером сотовых телефонов". Вскоре после утечки информации разъяренная Ангела Меркель позвонила президенту США Бараку Обаме и сказала ему, что "это прямо как Штази", служба безопасности и слежки в Восточной Германии. В то время Белый дом заверил Берлин, что США не следят за разговорами Ангелы Меркель. Такие заверения мало успокоили Меркель, которая в итоге решила вывести проблему на международный уровень. В качестве партнера она нашла бывшего президента Бразилии Дилму Роуссефф, которая стала еще одной жертвой слежки АНБ. Вскоре после разоблачений Сноудена о том, что АНБ шпионило за президентом Роусефф и бразильской национальной нефтяной компанией Petrobas, она отменила запланированный государственный визит в Вашингтон и приняла законы, которые заставили бы американские компании хранить данные пользователей в Бразилии. Выступая в ООН в том же году, она обвинила США в нарушении международного права, заявив: «В отсутствие права на неприкосновенность частной жизни не может быть подлинной свободы слова и мнений, а значит, и эффективной демократии. В отсутствие уважения суверенитета нет основы для взаимоотношений между государствами».
Если союзники США были ошеломлены разоблачениями Сноудена, то их противники были менее ошеломлены. Для них утечка информации из АНБ стала лишь подтверждением их давней убежденности в том, что США используют Интернет для достижения своих геополитических интересов. Спустя несколько дней после разоблачений в газете China Economic Weekly, принадлежащей газете People's Daily, появился заголовок "Он следит за вами" с изображением американской военной каски времен Второй мировой войны с эмблемой АНБ.
В статье американские компании, такие как IBM, Microsoft, Google, Cisco, Oracle, Qualcomm, Intel и Apple, названы "восемью воинами-хранителями", которые "беспрепятственно проникли в Китай".
Результатом этих разоблачений стало то, что большинство правительств, как демократических, так и иных, стали более настойчиво требовать поставить Интернет под контроль государства, будь то защита частной жизни, национальная безопасность или борьба с терроризмом. Президент России Владимир Путин дошел до того, что назвал весь Интернет проектом "ЦРУ" и принял ряд законов, накладывающих жесткие ограничения на Интернет: блокировка сайтов, уголовная ответственность за незаконное ведение блогов и даже их регулирование. Однако именно Китай выступил с требованием "киберсуверенитета" против США и их концепции Интернета.
НОВАЯ КИБЕРДЕРЖАВА
Еще два десятилетия назад никто не мог предположить, какую власть над Интернетом может обрести Китай. В 2000 г., выступая в Университете Джона Хопкинса, бывший президент США Билл Клинтон пошутил по поводу попыток Китая регулировать Интернет: «Удачи! Это все равно что пытаться прибить желе к стене». Он был убежден, что Соединенные Штаты получат экономическую выгоду от расширения доступа к китайским рынкам и
