Шрифт:
Закладка:
– А куда? – Снегин неуверенно оглянулся.
Мужик смахнул со стула комплектуху и ногой пихнул его Снегину, который успел подхватить пошатнувшийся стул на лету.
– Хорошая реакция, – похвалил Киряев.
– Я в снукер играю, – похвастался Снегин.
– А работа в угро твое хобби? – понимающе хмыкнул хозяин этого очаровательного компьютерного бардака.
– Типа того, – не стал спорить Снегин, которому мужик в аморальных трусах почему-то был симпатичен. Из-за картинок, что ли? В самом деле прикольно. – А за что она тебя так ненавидит?
– Олежек бухать ко мне бегает.
– Так вы друзья! – обрадовался Снегин. Это он удачно зашел! Вот кто вывалит всю подноготную многодетного семейства Дивеевых. Мужик-то с Софьей Львовной в контрах!
– Олежке все друзья. Светлый человек, несчастный. Ему памятник надо поставить, он на Соньке женат. Я бы повесился, а Олежек ничего, живет. Бухает только. Особенно по пятницам.
– По пятницам? – насторожился Снегин.
– До пятницы Дивеев худо-бедно, но держится. Куда деваться? Многодетный отец. Надо семью кормить. А уж в пятницу… У него уже глюки начались. Стал забывать, что натворил в пьяном угаре.
– А он, часом, не буйный, когда напьется?
– Я бы сказал так: активный.
– Понятно. Что у трезвого на уме…
– Сонька его запилила. Помешалась на этих цыганах. Мол, нельзя допустить, чтобы Зуев продал квартиру маргиналам. Олежек даже боксу начал учиться.
– У кого? – вытаращил глаза Снегин.
– У Федьки. У него боксерская груша в комнате висит. Вот Олежек и пристал: «Покажи, как и куда бить». Он мне сам сказал.
– Дивеев?
– Федор. Я ему рисунок заказал. Хочу, чтобы раскрасил мой любимый комп. Какая Федьке разница? Для него машины живые, для меня компы. Рисунок вот утверждаем.
– И что на нем будет? – с любопытством спросил Снегин, кивнув на системный блок мышиного цвета.
– Сиськи. Что ж еще? – Хозяин квартиры вновь провел ладонью по сальным волосам и выругался: – Блин! Забыл шампунь внести в заказ! Мать сдохла, и я поплыл. – Он с досадой посмотрел на запутанные кишки проводов и остывший паяльник. – Пивасик в доме есть, а мыльно-рыльных нету. И Тотоша куда-то запропастилась.
– Кто?!
– Тонька, соседка моя. Я вообще-то к ней шел. Пока курьер с заказом доедет, я уже забуду, что решил помыться. Проще к соседке толкнуться. Она, как и я, всегда дома. А сегодня что случилось? Не понял. А тут эти дети. На лестнице. И мамаша следом топает. И понеслось! Читал их чат? – подмигнул Киряев. – Вот я им тему подбросил!
– И вы так спокойно заходите к соседке в одних трусах?! Она кто?!
– Дивеева всем говорит, что Тотоша – проститутка, с чем я категорически не согласен. Она свободный художник, как и я. Тоже жрица.
– Любви?
– А чем плохо?
– Вы с ней тоже?..
– Зачем? – удивился Киряев. – Мы соседи. Живем дружно. Дивеева грозится Тотошу изжить. Я-то собственник, и тут у Соньки кишка тонка. А хозяевам Тотоши Дивеева без конца названивает. Налоговой пугает. И все потому, что Олежек частенько сюда поднимается.
– Он с ней тоже?..
– Зачем? – снова удивился Киряев. – Я же говорю: Олежек ходит бухать. Потому что дома ему не дают. Там же дети! – передразнил он Дивееву. – Олежке позволено пить только в пятницу. Вот тут он и отрывается! Детям в это время лучше по лестницам не разгуливать. Это вам не трусы с картинками.
– То есть пьяный Дивеев способен шататься по дому и творить безобразия?
– Пьяный Дивеев способен на все. Хорошо, что Зуев умер.
– Почему? – подозрительно спросил Снегин.
– Потому что Дивеева Олежку допекла. Он готов был Зуева убить. Сонька ведь упертая, если дело касается ее детей. А тут в перспективе цыгане! Потому что Зуев тоже был упертый. Говоря языком Федора, эти двое вошли в клинч. Тут или-или.
В кармане у Снегина, где лежал мобильник, беспрерывно блямкало. Похоже, в общедовомом чате разразилось мощное землетрясение. Дивеева ищет, кто подпишет протокол.
– Мне надо бежать! – опомнился Снегин. Потому что подписывать было нечего.
– Это уж точно, – хмыкнул хозяин квартиры. – Спасайся, парень.
– А ты?
– А я дверь изнутри запру. На два замка.
– А домовой чат?
– Я им вирусягу подкину, – подмигнул Киряев.
– А дверь будут выламывать?
– Тогда уже я в полицию позвоню. Кстати, телефончик не оставишь?
– Оставлю. Я, возможно, еще зайду.
– На связи. Береги кий, – подмигнул Киряев.
– Чего?
– Шутка.
– Сам люблю приколоться, но тут я пас. Круто у тебя.
– Когда бабки есть, то да.
Они уже были в прихожей. Снегин высунулся на лестничную клетку и огляделся. Вроде никого. Но пару минут на всякий случай подождал.
«Вот они, соседские войны! – уныло подумал Снегин, который оказался жертвой ядерной активистки. Он из Дивеевой ничего не вытянул, а вот она его использовала в личных целях. Чтобы свести счеты с Киряевым, к которому ходил бухать ее муж.
Уходил капитан огородами, по лестнице. Поставив телефон на режим «без звука».
* * *
Придя домой с работы в обычное время, Олег Дивеев несказанно удивился. В квартире было непривычно тихо. Никто не орал, не бегал, не гремела музыка, не ссорились дочери, которые все время делили комнату, Дивеевы называли ее девичьей. Понятно, что Андрей, парень уже взрослый, жил отдельно от сестер, и им пришлось потесниться, поэтому каждая хотела личного территориального пространства.
В зале спали родители. На кухне Дивеевы ели. И еще жена там работала: занималась общественной деятельностью, помешивая варево на плите и одним глазком косясь в телевизор. Когда, конечно, была дома.
«Что происходит?! – в ужасе подумал Олег. – Я ничего не напутал?!»
Возможно, что уже конец недели. Или вообще выходной. Ситуация нетипичная. По будням в вечернее время здесь кавардак. А тишина означает, что случилось что-то из ряда вон.
– Пришел? – выглянула из кухни жена.
Как ни странно, пахло пирогом.
«Точно выходной», – с тоской подумал Дивеев, прикидывая, куда пропали аж несколько дней. Раньше он терял только вечер пятницы. Ну, еще субботу, если повезет и удастся улизнуть из дома. К Федьке, соседу, или на шестой, к Киряеву. Повезло же мужику с фамилией! Форма, как говорится, соответствует содержанию.
А раз Олег куда-то потерял не только пятницу, но и среду с четвергом и, возможно, даже вторник, то сейчас его будут пилить. Нещадно, показательно, напоминая, что он многодетный отец и нельзя быть таким безалаберным. А главное, что выпить после этой выволочки не дадут. И горечь принятой пилюли осядет в душе, и ночью навалится бессонница.
Олег станет вспоминать все безрадостные мгновения своей никчемной жизни, косясь на сладко спящую рядом жену, и терзаться.
