домами, которые, казалось, прислонялись друг к другу для поддержки, их верхние этажи почти соприкасались. Воздух был пропитан смешанными ароматами специй, пота и вездесущим запахом моря. Бродячие собаки рылись в кучах мусора, а случайные крысы перебегали нам дорогу.

У нас в Холмгарде такого нет, — подумал я с гордостью.

— Воздух здесь другой, чем у нас, — заметил Гор, низким рокочущим голосом, — Он несет в себе запах старого золота и древности.

Я усмехнулся.

— Этот город видел и взлеты, и падения. Каждый камень шепчет о забытой славе и богатстве, — Гор подрядился ко мне экскурсоводом.

Мы прошли мимо группы детей, играющих в пыли. Город жил своей кипучей жизнью. Смех детей терялся на фоне городского шума. Вот женщина в чадре выглянула из-за решетчатого окна. Ее темные глаза сверкали любопытством, А вот из лавки вышел пекарь с белыми от муки руками. Теплый аромат свежеиспеченного хлеба на мгновение заглушил менее приятные запахи.

Мы свернули за угол и наткнулись на процессию монахов в пыльных коричневых одеждах. Они несли иконы, их голоса звучали в торжественном гимне. Толпа почтительно расступилась, давая им пройти.

— В империи иконоборчество, — заметил Гор, кивая на процессию, — но некоторые монахи на свой страх и риск позволяют себе такие шествия. Эти, — он снова указал подбородком на монахов, — известны своей строгой приверженностью вере.

Я наблюдал за процессией со смесью любопытства и беспокойства. Я плохо знаю о борьбе монахов за свои идеалы внутри православия. А Гор молодец, вникся и усердно пытается держать нос по ветру.

Когда мы приблизились к большому проспекту, ведущему к Императорскому дворцу, сцена резко изменилась. Исчезли тесные улицы и ветхие дома. На их месте стояли великолепные мраморные здания, украшенные мозаиками и фресками. Во дворах плескались фонтаны, а в позолоченных клетках пели экзотические птицы. Казалось, сам воздух вибрировал.

Я приехал в Константинополь в поисках торговых соглашений и союзов, но знал, что византийский двор был змеиным гнездом интриг и предательства. Один неверный шаг может обернуться катастрофой.

Глубоко вздохнув, я сбил несуществующие пылинки с кафтана и поправил близнецов. С императором разберемся позже, сегодня отдыхаем после долгого пути.

Гор привел нас к небольшому дворцу. По рассказам моего «гида», он приобрел это здание у разорившегося купца и сделал его резиденцией гардарского царя в Константинополе. Это подняло не только его статус, как царского военачальника, но и сделало это место центром притяжения для торговцев и тех, кто симпатизирует нашему государству. Освобождение рабов-славян навело шороху среди местных. Пришлось много импровизировать. В том числе в части организации мест временного пребывания бывших рабов. Этот дворец неплохо с этим справлялся.

Расположенная среди величественных дворцов и обширных поместий константинопольской элиты, купеческая резиденция являлась свидетельством умелых деловых отношений. Это не был дворец в истинном смысле этого слова, так как ему не хватало огромных размеров и показного величия домов местной аристократии. Тем не менее, он обладал необходимыми для царя Гардарики комфортом и атрибутами процветания.

Дом, построенный из светлого известняка, возвышался на три этажа, его фасад был украшен замысловатой резьбой, изображающей различные сцены купеческой жизни — корабли, груженные товарами, экзотических животных и иностранных купцов, заключающих сделки. Перед домом располагался небольшой ухоженный сад, зеленое пятно среди городского камня и пыли. Запах жасмина и роз смешивался с соленым привкусом моря. Гор выбрал отличное место. Я по-новому посмотрел на степняка, с большим уважением.

Внутри комнаты были просторными и светлыми, полы были выложены красочной мозаикой. Солнечный свет лился сквозь арочные окна, освещая богатые гобелены и шелковые подушки, украшавшие стены и диваны. Вокруг был блеск полированного серебра на столах, затейливая стеклянная посуда, изящные фарфоровые вазы и другие признаки достатка.

С моим восхищением и удовлетворением от увиденного согласились все ближники. Гор, видя этот эффект, расплылся в самодовольной улыбке.

Гор проводил меня на второй этаж. Умка с Агой занесли в мою комнату вещи. Я выглянул в арочный проем. На внутренний дворик.

Двор, открытый небу, составлял сердце дома. Мраморный фонтан весело журчал. Вокруг внутреннего двора располагались галереи. На каждом этаже имелся доступ к различным комнатам — моим покоям, комнатам для гостей, библиотеке, и даже небольшой православной часовне.

Хотя здесь не было огромных залов и роскошных покоев императорского дворца, дом излучал атмосферу сдержанной роскоши и комфортной жизни, пристанища мира и процветания среди шумного города.

— Именно такой и должна быть резиденция царградского царя, — я довольно хлопнул Гора по плечу.

Степняк благодарно кивнул и удалился. Я снял верхнюю одежду и развалился в кресле возле огромной кровати.

Мои ближники осваивались в новом доме. Чуть позже, когда мы чуть отдохнули, Гор зашел ко мне для обстоятельного доклада по местной политике и наших проблемах.

Степняк рассказал много интересного.

— Император Михаил все больше отдалялся от дел, — начал излагать Гор, — Ведущую скрипку играл Феофил, его сын-соправитель. Феофил получил отличное образование под руководством ученого Иоанна Грамматика. И говорят, что именного своего учителя он хотел поставить на должность патриарха. Но наши действия ему помешали. Слухи о том, что эта должность чуть ли не проклята, неслись по столице как знойный пожар по степи. Естественно, — воин улыбнулся, — наши послушницы постарались чтобы слухи до сих пор не утихали.

— Эсе надо премию выдать, — пробормотал я немудренной шутке.

— Феофил неплохой правитель, — продолжил Гор, — он, правда, вспыльчив, но старается быть справедливым. Непростые отношения у него с мачехой, второй женой Михаила, с Евфросинией. Она имеет сильную власть на Михаила и часто подталкивает мужа к отмене решений Феофила.

— Семейные разборки на высшем уровне, — прокомментировал я.

— Евфросиния, — кивнул Гор, — также нашла Феофилу жену. Кстати, замечательную девушку, скромную и порядочную. Она сильно отличается от всей этой императорской верхушки.

Гор как-то задумчиво улыбнулся своим мыслям. Он что, втюхался в жену Феофила? Вот только этого не хватало. Надо будет узнать подробнее про эту даму.

— Чем же она так хороша? — как-бы невзначай спросил я.

— Феодора другая, — пожал плечами степняк.

— Феодора?

Что-то смутно знакомое в голове крутится. Где-то я слышал это имя.

— Да, Феодора, — ответил воин с интересом поглядывая на меня, — с ней была интересная история. Когда Феофилу решали на ком жениться, Евфросиния провела смотрины. Она собрала красивых девиц для брачного выбора Феофила. Поставив их всех в палате, она дала Феофилу золотое яблоко со словами: «Отдай той, которая понравится».