— Значит, это ты приковываешь Сорена цепями? — я поднимаю глаза и вижу перед собой симпатичную блондинку.

— Что?

К нам подходит другая девушка: — Держу пари, этот мужчина целуется как грех, — говорит она.

Обе пары глаз следят за Сореном. Они выглядят так, будто хотели бы сорвать с него одежду и наброситься на него. У меня возникает внезапное желание выткнуть их глаза карандашом. Сорен мой.

— Я Беатрис, а это Франческа.

— Как вы связаны с Сореном?

Они смеются, и Беатрис кладет свою руку мне на плечо: — Я каждый день благодарю свою счастливую звезду за то, что мы не родственники. Это делает просмотр намного приятнее.

— Однажды я ходила с ним на свидание, — самодовольно добавляет Франческа.

— Мне жаль, что у вас ничего не вышло, — отвечаю я, ничуть не сожалея. Обе эти девушки выглядят как супермодели. Им не помешала бы отвратительная стрижка. Ненавижу то, что я их сразу же возненавидела.

Их глаза продолжают следить за моим женихом, пока группа мужчин звенит бокалами и выпивает самбуку.

— Извините нас, — они уходят, и мне становится легче дышать, но лишь на мгновение, потому что они направляются прямо к Сорену.

Франческа держит свои костлявые руки на галстуке Сорена, и это приводит меня в ярость. Я бросаюсь к ним. Глаза Сорена загораются, когда он видит меня, и это растапливает мое сердце. Этот взгляд — все. Я расправляю плечи и держу голову прямо. Когда подхожу к ним, то хватаю Сорена за пиджак и прижимаюсь губами к его губам.

Сорен мой. Я не позволю этим женщинам заставить меня чувствовать себя неполноценной на моем собственном репетиционном ужине. От того, как он целует меня в ответ, у меня подкашиваются ноги. Его рука ложится мне на поясницу, а другая рука обхватывает мою щеку. У меня кружится голова, когда я прижимаюсь к нему.

Мое сердце бьется о его грудь, и он проглатывает стон, срывающийся с моих губ, прежде чем шум в комнате разрушает пузырь, в котором мы находились.

— Прибереги это для брачной ночи, — свист и одобрительные возгласы раздаются вокруг нас, когда мы расходимся. Я забыла, что мы находимся в комнате с сотней человек.

— Мне чертовски нравится, когда ты ревнуешь, — шепчет Сорен мне на ухо, а затем слегка покусывает его.

Я чувствую, как мое лицо заливается краской, начиная с груди, затем ползет по шее и щекам. Я хочу сделать шаг назад, но пронзительные карие глаза Сорена удерживают мои. Его одна рука по-прежнему прижимается к моей щеке, а другая перебирает мои длинные локоны.

— Теперь ты будешь Моретти. Никогда не отступай ни перед кем. Мне понравилось, как ты при всех заявила свои права на меня, — говорит он мне, прежде чем отпустить.

Весь зал наблюдает за нами. Моя мать стоит рядом с Сореном, и они оба улыбаются. А вот его отец пристально смотрит на меня.

— Джин! — визжит Ева, обнимая меня. — Черт возьми, девочка. Никогда не думала, что увижу тебя и моего брата влюбленными, — в ее глазах блестят слезы, и я сразу вспоминаю, что ее тоже ждет брак по расчету.

— Это может закончиться счастливо и для тебя.

Она поднимает бровь: — Этого никогда не случится. Если ты не заметила, мой жених слишком занят, чтобы присоединиться к нам сегодня вечером. Возможно, он приедет до свадьбы.

— Может, вам просто нужно провести немного времени вместе, — предлагаю я.

Она грустно качает головой: — Хватит о моей печальной личной жизни. Я буду жить опосредованно через тебя, — она хватает мою руку и ведет нас к бару, — но прибереги подробности секса для кого-нибудь другого. Я не хочу слышать о члене моего брата.

— Ева!

Она ухмыляется: — Эй, посмотри! Ты покраснела.

— Я немного нервничаю из-за завтрашней ночи, — признаюсь я. Сорен был моим единственным опытом общения с мужчиной. Что, если я не справлюсь? Или сделаю это неправильно?

— Девочка, просто разденься, и все мысли покинут его голову.

— Отличный совет, — смеюсь я.

Она заказывает нам обеим красное вино и протягивает мне бокал без ножки.

— Как продвигается работа?

Я подношу бокал к носу и вдыхаю восхитительный аромат. Последние несколько дней укрепили мои мысли: я собираюсь уволиться, когда вернусь на работу. Я не могу работать на юриста по уголовным делам, когда мой муж член мафии. Это неправильно и нечестно по отношению к нам обоим. Не могу поверить, что это происходит. Я собираюсь выбрать Сорена.

Я делаю глоток жидкости со смелым вкусом и секунду держу на языке, прежде чем проглотить. Ева была втянута в разговор со своими тетушками, оставив меня стоять у бара и наблюдать за нашей вечеринкой.

— Джиневра, — приветствует меня Алессо.

— Привет, — я осматриваю зал в надежде найти кого-нибудь, кого-нибудь еще, с кем можно поговорить.

— Ты понимаешь, что никогда не была его первым выбором. Он должен был жениться на Кариссе, — еще несколько месяцев назад я бы расправила плечи и попыталась улизнуть.

— Карисса была сукой, — его глаза расширяются одновременно с моими. Не могу поверить, что это слово действительно слетело с моих губ. Я усмехаюсь: — Вы сможете спать спокойно, зная, что ваш сын любит женщину, на которой женится. Не за что, — я ухожу, оставив за собой последнее слово. Чувствую себя великолепно. Мне следовало проявить эту уверенность много лет назад.

— Ты в порядке? — Сорен обхватывает меня за талию, переводя взгляд с отца на меня.

— Никогда не чувствовала себя лучше, — честно отвечаю я. Он целует меня в лоб.

— Я знаю, что мою семью тяжело принять. Как только ужин закончится, мы сможем уйти в любое время, когда ты захочешь.

— Значит ли это, что сегодня мы будем спать в одной постели?

— Я бы хотел. Но моя мать заставляет меня провести ночь в их доме. А твоя хочет, чтобы ты провела у нее последнюю ночь.

— Ты мог бы пробраться в мою спальню…

— Посмотри, какая ты соблазнительная маленькая лисичка.

— Это работает?

— Ты даже не представляешь. Но я не собираюсь нарушать эту традицию, — он оставляет целомудренный поцелуй на моих губах.

Я притворяюсь, что дуюсь.

Остаток ночи проходит как в тумане. Не успела я оглянуться, как уже пробило десять часов, и мама говорит мне, что пора идти домой.

Я уставилась в потолок своей спальни, маленькая односпальная кровать, которую когда-то считала идеальной, теперь кажется слишком маленькой. Ее старые бугорки и неровности всегда были комфортны, но теперь они словно камни впиваются в мою спину и бедра.