Шрифт:
Закладка:
Сыграл свою роль и мой конфликт с вдовой Солженицына, пытающегося сделать из своего покойного мужа пророка в белых ризах, что очень непросто, учитывая его многослойную биографию. Кстати, в книге «Юрий Поляков: текст, контекст и подтекст…» известный литературовед Михаил Голубков дает очень любопытный сопоставительный анализ писательских позиций — моей и солженицынской. Книга вышла в ACT к моему 65-летию.
— Вы сейчас много занимаетесь театром. Пишете новые пьесы, создали Национальную Ассоциацию драматургов, проводите фестиваль «Смотрины». Почему театр, а не кино? В кино аудитория же больше.
— Вообще-то, не я пришел в театр, а театр пришел ко мне. С конца 1980-х начались инсценировки моей ранней прозы. Был знаменитый спектакль «Работа над ошибками» Станислава Митина в Ленинградском ТЮЗе. Кстати, «Табакерка» тоже начиналась со спектакля «Кресло» — сценической версии «ЧП районного масштаба», о чем покойный Табаков не любил вспоминать. А с середины 1990-х я активно выступаю как драматург. Одной из первых стала постановка моей пьесы «Смотрины» во МХАТ им. Горького у Татьяны Дорониной. Ее осуществил Станислав Говорухин, и это была его первая работа на театре. Спектакль до сих пор в афише МХАТ под названием «Контрольный выстрел», но какова будет его дальнейшая судьба после отстранения Дорониной и захвата МХАТа командой Эдуарда Боякова с Захаром Прилепиным, не знаю. С Бояковым мы с разных театральных планет, а Прилепин… он, скорее, вообще «саморекламный шага».
Сегодня мои пьесы идут по всей стране и собирают полные залы к вящему негодованию «новодрамовцев», но я не виноват, что они так и не научились писать качественные пьесы. Ни один из «братьев Дурненковых» (я для себя так называю авторов этого направления) не может похвастаться тем, что его пьесу, скажем, на сцене театра Сатиры сыграли почти 400 раз. Недавно закончился второй театральный фестиваль «Смотрины». Это единственный в России авторский фестиваль здравствующего драматурга. Почти две недели в Москве на сцене «Вишневого сада» играли мои пьесы театры из разных городов — Иркутска, Самары, Рыбинска, Борисоглебска, Пензы… Публика принимали восторженно.
А Национальную Ассоциацию драматургов мы затеяли, обнаружив, что в стране нет ни одного профессионального объединения тех, кто пишет пьесы. Дело дошло до того, что в оргкомитет Года театра не вошел ни один драматург. Забыли. Теперь, думаю, не забудут. Первое, что мы сделали, это организовали вместе с «Театральным агентом» конкурс «Автора — на сцену!», чтобы подержать замордованных и оболганных «золотомасочной тусовкой» авторов традиционных пьес, а точнее сказать — профессионалов. 17 декабря мы обнародуем во второй раз «золотую десятку». Каждый победитель, кроме диплома, получит сертификат на полмиллиона рублей — на постановку своего детища в любом из заинтересованных театров.
А с кино я не прерываю связей. По моим книгам снято 13 лент. Веду переговоры об экранизации «Гипсового трубача», «Любви в эпоху перемен» и «Чемоданчика». Но, как мне честно признался один режиссер: «Тебя трудно ставить — в твоих романах главное — слово, а как раз это сложнее всего перевести на киноязык…»
— Что ждет русский театр, кино и русскую литературу в ближайшие 10 лет?
— Если театр, почти переставший быть русским, останется в руках золотомасочной тусовки, если литература останется в ведении Роспечати (Министерства цифрового развития) и тон будет по-прежнему задавать «Большая книга», то я за них (литературу и театр), как певал Окуджава, «не дам и ломанной гитары». Увы, сегодня кино, столичные театр и литература за редким исключением занимаются на казенные деньги методичным разрушением государства. Власть этого не понимает, так как романов не читает и в театр не ходит. Это не значит, что я согласен со всем, что происходит в Отечестве, но спор с властью — это одно, а подтачивать, как термиты, несущие конструкции Державы, — это совсем другое…
— Как вы видите Россию после Путина? И кого вы видите на месте ВВП?
— На месте Путина я никого не вижу. Сопоставимой фигуры в окружении нет. Впрочем, и не может быть при сложившейся после расстрела парламента политической системе. Ведь система у нас носит не состязательный, а согласовательный характер, причем все согласования совершаются тайно, подспудно. Плохо это? Не знаю, если учесть, что наша либеральная оппозиция даже не прозападная, а подзападная, и либеральные «Сусанины» так и норовят завести в Кремль неприятеля. Но в итоге, мы рискуем попасть в ситуацию, когда персона, согласованная в государственной тиши, не будет, в отличие от 2000 года, принята народом, который может безмолвствовать, а может и безумствовать, как в 1917-м и 1991-м. Я очень боюсь турбулентного транзита власти…
Беседовал Владимир Казаков
«Экспресс-газета», ноябрь 2019 г.
— Как так вышло, что проблемы МХАТ им. Горького обсуждают сегодня на заседании Всемирного русского православного собора?
— А что тут странного? Я участвую в съездах Всемирного собора с его основания, и могу утверждать, что ВРПС традиционно обращался и обращается к самым актуальным вопросам жизни Отечества и Русского Мира. Такой вектор задает Патриарх. А театр традиционно имеет огромное влияние на наше общество, и если влияние его становится тлетворным — это угрожает не только нравственному здоровью, но и нашей национальной безопасности.
— Как вы оцениваете сложившуюся ситуацию с доронинским театром?
— Вы невольно назвали МХАТ имени Горького «доронинским». И не оговорились, так оно и есть, хотя ситуация сложилась там странная. Президент МХАТ Татьяна Васильевна Доронина, оскорбленная нарочитым хамством со стороны «новой команды», почти год не появляется в театре, которым руководила 30 лет. С ней не согласовываются пьесы, принятые к постановке. Она не участвует в обсуждении готовности спектакля к премьере. Без консультаций с президентом снимаются из репертуара любимые зрителем спектакли, в том числе поставленные Дорониной. Ведущие актеры, выразившие несогласие с такой «преемственностью», стали фактически изгоями, им запрещают играть, травят, лишают работы… Разве это нормально? Я сотрудничаю с МХАТ 20 лет, здесь поставлены пять моих пьес, и мне больно на все это смотреть. Не сомневаюсь, вина целиком на «кризисных менеджерах» Волкове и Прилепине, они должны были выстроить отношения с великой актрисой, как подобает. Обязаны! Покойная Людмила Вербицкая до последнего момента была влиятельным президентом ЛГУ. Президент ГМИИ им. Пушкина Ирина Антонова остается ключевой фигурой этого музея, хотя госпожа Лошак и пыталась выстроить отношения иначе, однако ее тут же жестко поправили окриком с самых верхов. Значит, можно, если есть желание и такт? Почему же в случае с Дорониной окрика не последовало?
— Вы известны своими антилиберальными взглядами. Однако МХАТ им. Горького демонтируют патриоты. Почему они оказались радикальнее либералов?
— Знаете, «младореформаторы», десантированные в МХАТ, — «православные русские патриоты» с весьма скромным стажем. Еще недавно они были ярыми антипутинцами. Оба они, на мой взгляд, — бюджетные патриоты. «Обращение» того же Боякова, по-моему, носит чисто прагматический характер, на самом деле, он остался тем же «куратором» «Золотой маски» и цинично, прикрывая срам хоругвью, делает из МХАТа циклопическую «Практику» с ее неизбывной идеей разрушения традиционного русского театра. Возникает вопрос: если «партия и правительство», как выразилась госпожа Бравицкая на обсуждении в академии Глазунова, решили создать «русский православно-патриотический кластер», то почему они выбрали для этого не какой-нибудь провальный «электро-театр», а самый успешный, самый русский, самый патриотичный и самый православный театр Дорониной? Загадка века…
