— Где ты взяла это платье? — отрывисто спрашиваю я. В кои-то веки у Рейчел хватает совести изобразить смущение.

— Прости, — извиняется она. — Я не думала, что ты будешь против. Оно лежало в нижнем ящике твоего комода. При мне ты ни разу его не надевала. Я подумала, что, возможно, оно тебе не нравится.

— Рейчел, а зачем ты полезла в нижний ящик моего комода?

— Ты ведь сама разрешила мне брать на время твои вещи, — На лице Рейчел озадаченность, словно она ничего не понимает. — Помнишь?

Господи, да, однажды я сказала неопределенно, что могла бы одолжить ей на время кое-что из моих вещей. Но это же не постоянное приглашение рыться в моих шкафах.

— И ты же сама выложила для меня красное платье — в прошлый раз, когда мы ходили к Рори, — добавляет она, морща лоб. — Я подумала, ты не обидишься, если я и на сегодняшний вечер возьму что-нибудь у тебя.

Я в недоумении смотрю на нее. Что за бред? Красное платье я прежде в глаза не видела, а если б и видела, мне бы и в голову не пришло предложить, чтобы она надела его на званый ужин в доме Серены. О чем она вообще говорит? Но, глядя, как Рейчел теребит край синего бархатного платья, я вспоминаю, чем на самом деле вызвана моя ярость.

— Я знаю, что ты и другие вещи взяла, — бросаю я ей обвинение с дрожью в голосе. — Записку из моей книги. Фотографию. Это ведь ты ее склеила, да? Зачем, Рейчел? Где ты вообще ее нашла?

— Какую записку? Я ничего не брала из твоей книги. И никакую фотографию не склеивала. Хелен, я не понимаю, о чем ты говоришь.

— Что вообще все это значит? — кричу я, игнорируя ее оправдания. — Смотри, я нашла твой тайник! — показываю я на дыру в полу. — А с паспортом моим что сделала? Это какая-то злая шутка, да? Зачем ты вырезала мое лицо?

Рейчел качает головой, она явно расстроена.

— Нет-нет, подожди. Ты заблуждаешься. Это не я.

— Господи помилуй, да прекрати же лгать! Я нашла твой тайник, — снова повторяю я и швыряю к ее ногам свой паспорт. — Я впустила тебя в свой дом, приютила. И что получила в благодарность?! Ты всюду роешься. Крадешь мои вещи. Изрезала мой паспорт. Лжешь на каждом шагу.

Рейчел выставляет перед собой ладони, смотрит мне в глаза.

— Хелен, я не брала записку из твоей книги, — с расстановкой произносит она. — И фотографию не брала. Клянусь. Вероятно, это сделал кто-то другой. Что бы это ни значило, тебя преследует кто-то другой — не я.

Я слышу, как в ушах стучит кровь, но ее бурление не перекрывает безумолчный гул влагопоглотителя. Меня кто-то преследует? Да она ненормальная. Сумасшедшая на всю голову.

— Рейчел, — говорю я, — ты украла наш лэптоп. Украла мой паспорт… искромсала мой чертов паспорт! Ты украла мамино платье…

Через пару секунд я поднимаю записку с ее чемодана, ту, в которой фигурирует «В».

— Вот это что? Твое? Или это ты тоже украла?

Она подступает ко мне на шаг. Мне вспоминается прикосновение ее холодных рук к моему животу на рынке. Вспоминается возникшее ощущение: будто я стояла на краю пропасти. Инстинктивно я ладонями накрываю живот.

— Я не знаю, куда делась записка из твоей книги, — продолжает она. — Но могу объяснить все остальное. Абсолютно все. — Она показывает на лэптоп, на паспорт, на газетные вырезки. — Хелен, послушай. Ты по-доброму отнеслась ко мне, хотя совсем не обязана была давать мне приют. Но выслушай меня, пожалуйста, хорошо? Мне известно много такого, что ты должна узнать. До того, как родится твой ребенок, — с этими словами она протягивает ко мне руку и кладет ладонь на мой живот. — Сразу объяснить я не могла — должна была убедиться, что все правильно поняла.

При прикосновении ее пальцев я в ужасе отшатываюсь и затылком ударяюсь о полку. Стеклянная ваза, что стояла на ней, опрокидывается, но мне удается извернуться, поймать ее на лету и руками неуклюже прижать к стене. Я ощущаю тяжесть вазы в своих ладонях. Толстый ободок, массивное стеклянное дно. Это я отмечаю мельком. Просто хочу, чтобы она замолчала. Хочу, чтобы она ушла. Оставила меня в покое.

— Хелен, я на твоей стороне, — не сдается Рейчел. — Доверься мне, хорошо?

— Довериться тебе? После этого?

— Я серьезно говорю. Ты должна меня выслушать. Иначе мы обе окажемся в опасности. Клянусь.

Я смотрю на Рейчел и наконец-то вижу ее такой, какая она есть. Наглая аферистка. Источник неприятностей. Воровка в платье, что она украла у моей покойной матери. Ничтожество с безвкусно выщипанными бровями и дешевым макияжем на лице. Посмешище. Я ей не верю. Не доверяю. Больше не хочу слышать от нее ни единого слова. Просто хочу, чтобы она ушла. Навсегда.

— Рейчел, — говорю я ей, — мы не подруги. И никогда ими не были.

У Рейчел вытягивается лицо, в широко раскрытых глазах — потрясение. Впервые она не находит что сказать, таращится на меня, как ребенок.

— Мне жаль, но я прошу тебя уйти, сегодня же, и, пожалуйста, больше не возвращайся.