различать лица из-за этого было еще сложнее. За дверьми в соседнюю комнату едва угадывалась гигантская кровать с пологом, и разумеется, повсюду висели тяжелые бархатные занавеси. Каминная полка и клавесин были уставлены костяными и мраморными статуэтками. Кип не мог выделить в произведениях искусства единый стиль, но все они казались весьма, весьма изящными.

В комнате стояло некоторое количество мебели – стулья, диваны, столы, часы с вращающимися колесиками и качающимся маятником. До этого момента Кип о таких только слышал.

В последнюю очередь Кип поглядел на человека, сидевшего перед ним, ожидая увидеть нечто ужасное. Несмотря на темноту, Андросс Гайл носил огромные темные очки. Когда-то он обладал крупным телосложением – прежде, чем возраст иссушил его плоть. Его плечи по-прежнему были широкими, но костлявыми, волосы – обесцвеченные, безжизненно-фиолетовые в свете светильника – должно быть, были серебристо-седыми, почти полностью белыми. Его прическа была неопрятной, растрепанной, какая только и может быть у человека, живущего без единого зеркала. Его кожа тоже казалась выщелоченной, обвисшей; от природы она была более смуглой, чем у Гэвина, но побледнела от возраста. Его прямой нос окружали глубокие морщины, вдоль шеи от челюсти спускался старый шрам.

Некогда он был привлекательным мужчиной. Как и положено Гайлу.

– Ты играешь в «девять королей»? – спросил Андросс.

– У моей матери никогда не было денег на такие вещи, – ответил Кип.

Он знал только, что это карточная игра и что сами карты порой стоили не меньше своего веса золотом.

– Но ты знаешь правила?

– Я видел, как играют другие.

– Колода лежит перед тобой, – сказал Андросс. – Первый раз мы сыграем без ставок, чтобы никто не говорил, будто я играю нечестно.

– Никто этого не скажет, – заверил его Кип.

Он взял свою колоду. Это было еще одно напоминание о том, насколько отличался этот новый мир, в который он попал, от его прежней жизни. Игра в «девять королей» имела множество разновидностей, в зависимости от серьезности намерений игроков. Карт могло быть больше семи сотен, и каждый игрок собирал из них собственную колоду. В маленьких городках наподобие его родного Ректона у проходящих солдат могла оказаться колода, сработанная каким-нибудь местечковым художником. Главным требованием к таким колодам было отсутствие каких-либо помет на рубашке, чтобы игроки не жульничали, выбирая нужные им карты. Для высокопоставленных господ колоды рисовали настоящие художники и цветомаги, принадлежащие к одной из шести ветвей Карточной Гильдии. Такие карты были превосходно нарисованы и покрыты тонким прозрачным слоем синего люксина, гарантирующего их единообразие.

Эта колода была другой. Карты были сделаны из электрума – сплава золота и серебра. Их достоинство и свойства обозначались парийскими клинописными цифрами, каждая была выполнена с величайшим искусством, богато украшена и подписана. Поверхность некоторых усыпали крошечные драгоценные камни, и все они были запечатаны первоклассным кристаллическим желтым люксином. Набор дополняли кости, тоже инкрустированные драгоценными камнями, фишки из слоновой кости и песочные часы из цветного стекла.

Кип принялся неловко перемешивать колоду, стараясь не думать о том, какое сокровище находится в его руках.

– Как ты повредил себе руку? – спросил Андросс. Сам он тасовал карты с профессионализмом завзятого игрока.

Кип, удивленный, что тот задал подобный вопрос, ответил:

– Меня ограбили. Я стал драться, меня толкнули в костер, ну я и… – он поднял руку, показывая, но сообразил, что его собеседник слеп, – э-э, подставил руку. Угли были еще горячие…

– «Еще»?

– Ну да, огонь я оттуда извлек, пока дрался.

– Хм-м… – процедил Андросс.

Они начали играть, и Кип эффектно проиграл, с трудом припоминая правила. Он и парийские цифры-то был способен различить лишь потому, что совсем недавно видел их на груди гвардейцев-стажеров, выстроенных по порядку. Андросс со своей стороны играл вслепую. Его карты были помечены маленькими бугорками и гребешками, которые, видимо, составляли некий код, говоривший ему, что за карта у него в руках. Это нельзя было назвать жульничеством – метки не давали ему никакого преимущества, но они сообщили Кипу, что карты были сделаны специально по заказу Андросса Гайла.

Неудивительно, что Кип не смог нанести Андроссу большого урона. Этот человек относился к игре серьезно.

Лицо старика, впрочем, оставалось непроницаемым.

– Попробуем еще раз. На этот раз мы будем играть на ставки.

– Какие ставки? – спросил Кип.

– Высокие.

– Но у меня нет денег, – возразил Кип.

– Я знаю, что у тебя есть.

Кип сразу подумал о кинжале – и тут же постарался выбросить эту мысль из головы.

– Тогда на что же мы будем играть? – спросил он, показывая всем своим видом, что у него нет абсолютно ничего ценного.

– Узнаешь, когда мы закончим. Просто играй, чтобы выиграть.

Кип набрал в грудь воздуха и принялся за игру. На этот раз у него получилось лучше, но Андросс все равно разделал его под орех. Когда его последняя кость упала пустышкой, старик откинулся на спинку своего кресла и сложил руки на слегка выпуклом животе.

– Сегодня ты обедал вместе с небольшой группой молодых людей, которые называют себя отверженными. Среди них была девушка по имени Тицири. Было замечено, что с ней у тебя не возникло особенной связи.

Кип вспомнил ее: та некрасивая девушка, сидевшая за столом. С широкой улыбкой, немного полноватая, родимое пятно на пол-лица.

– Что вы собираетесь делать?

– Ее родители продали шесть голов скота из тех пятнадцати, что у них были, чтобы заплатить за ее проезд в Хромерию. Завтра она отправится домой. Из-за тебя.

– Что?! Погодите! Это же какая-то бессмыслица! Это несправедливо!

– Ты проиграл, – напомнил Андросс. – Мы с тобой еще сыграем. В следующий раз ставки будут выше.

Глава 30

– А ты, – Третий Глаз повернулась к Каррис. – Ты, жена. С тобой тоже что-то не так.

– Прошу прощения? – переспросила та.

Гэвин чувствовал себя так, словно его пнули ногой в живот, так что было неплохо видеть и Каррис не менее ошеломленной. Впрочем, недоумение хозяйки острова казалось искренним.

– Что привело тебя сюда, Призма?

– У меня на руках пятьдесят тысяч беженцев, которым нужен дом. Если я отправлю их в любое другое место, они либо окажутся в заложниках у политиков той или иной сатрапии, либо их перережут на месте по приказу Цветного Владыки.

– И ты собираешься поселить их тут?

– Ты Видящая, ты должна это видеть.

– Это разрушит сообщество, которое мы здесь построили, – проговорила она.

– Вы построили сообщество, чтобы служить Орхоламу, – так послужите ему, спасая его людей!

– Ты даже не знаешь, что разрушаешь.

– И не испытываю особенного интереса к этому предмету. Когда император посылает в Парию корабль, его не заботит, насколько комфортно живется крысам в трюме. Если вы желаете послужить Орхоламу, начинайте собирать съестные припасы. «Вера без действий подобна пыли», разве не так? Через три дня сюда прибудут пятьдесят тысяч голодающих людей.

Люди вокруг Гэвина и Каррис ощетинились. Ему не следовало говорить так резко, но солнце уже поднялось, а ему была необходима каждая минута дневного света, чтобы достроить гавань до прибытия флотилии. Скорее всего, сегодня у них закончится еда. Если он не успеет расчистить кораллы и подготовить надежный причал, корабли напорются на рифы, и множество людей погибнет, включая женщин и детей.

– Кто