появляться из ниоткуда, по всей видимости, все они были изготовлены дорогостоящим производителем статуй, сотрудничающим исключительно с РМШ. Когда "Новая газета" спросила РМГС, что происходит, тот отрицал свою осведомленность и причастность, заявив, что площадь теперь принадлежит другой организации, которая также призналась в неведении. К 2019 году все статуи были заменены на бюсты знаменитых летчиков-истребителей. Даже до сих пор непоколебимый Георгий был убран, остался только его постамент. Подобные истории происходят на сотнях площадей, задействованных в проекте RMHS (Гутионтов, 2019).

Подобные эпизоды еще больше подрывают представление о том, что Мединский и ему подобные в первую очередь стремятся возглавить исторический ренессанс, а не набить собственные карманы и гнездо власти, но не все деньги исчезли бесследно. Цифры за период с 2013 по 2020 год показывают, что RMHS вторгся в головокружительное количество культурных сфер, как низких, так и высоких. Всего за семь лет было создано следующее: 3 000 мемориальных досок; 650 открытых лекций; (экспертные комментарии и вклад в) 600 документальных фильмов и кинолент; 300 памятников; 251 военно-исторический тур; 213 военно-исторических фестивалей; 155 военно-исторических лагерей; 108 поисковых экспедиций; 70 конференций; 45 фильмов и сериалов; 40 выставок; 9 тематических поездов; 7 исторических комиссий; 6 исторических веб-порталов; 4 музея ; и ассортимент канцелярских товаров.

С 2017 года RMHS продолжает набирать обороты. Выйдя из московского офиса, RMHS теперь реализует свои проекты по всей стране, создавая региональные филиалы в каждом регионе России (плюс Крым). Большинство этих филиалов тесно сотрудничают с местными властями, политиками "Единой России" и центральным офисом RMHS в Москве, откуда и осуществляется нарративный фокус, о чем свидетельствуют формы и форматы культурной памяти, продвигаемые офисами RMHS даже в тех регионах, где такие нарративы не находят отклика. Например, в Республике Калмыкия RMHS выпускает инициативы и материалы, которые игнорируют депортацию советскими властями всего калмыцкого народа, предпочитая навязывать этому региону особую память, которая должна стать частью нисходящей централизованной официальной памяти (McGlynn 2020b). Помимо расширения географического охвата, РМГС увеличил физическую видимость своей одобренной культурной памяти в повседневной жизни - по крайней мере, в Москве. На главной туристической и торговой улице Старого Арбата теперь находится огромная фреска, посвященная маршалу Жукову. Гости города видят подобные фрески, когда едут из аэропорта. Таким образом, война, закончившаяся почти восемьдесят лет назад, становится все более заметным элементом физической и визуальной инфраструктуры столицы России. Кроме того, трудно найти хорошо финансируемый исторический спектакль или выставку, которые прошли бы без участия RMHS за последние несколько лет.

РМГН является наиболее заметным актором, внедряющим одобренную Кремлем культурную память в массовое общество, распространяя политически удобные версии истории через широкий спектр популярных СМИ и различных интерфейсов, обеспечивая тем самым успешное развертывание "объединяющего" нарратива правительства. В своем интервью со мной сотрудник РМГС Константин Пахалюк контекстуализировал роль и значение РМГС в "обращении к истории", которое, по его словам, началось "в 2012 году, с основанием РМГС" (Сотрудник РВИО, 2018). Объясняя необходимость того, чтобы правительство обеспечивало, а затем подпитывало чувство исторического единства, Пахалюк утверждает, что:

 

...даже если бы вы захотели использовать религию и этническую принадлежность для объединения россиян, они бы не сработали, [но история] - это то, что люди принимают как естественную точку единения, независимо от критики [... поэтому] в последние несколько лет происходит процесс, в ходе которого история превращается в основу российского общества. Нелегко создать эфемерную идентичность, которая не просто говорит: "Мы не x или y", а скорее о том, почему мы собрались здесь вместе, почему Россия должна существовать. То есть то, на что обычно отвечают ссылками на ценности, на общее благо и так далее, - в ценностях должна быть заложена сама идея нации.

Сотрудник РВИО 2018

 

Как видно из комментариев Пахалюка, он рассматривает обращение правительства к истории как серьезное и продуманное мероприятие, но в то же время оно связано с моралью и пронизано четкой целью.

Подобно Владимиру Путину, который часто упоминает 1990-е годы как антитезу национальному, культурному и историческому единству, которого он желает для России, Пахалюк обвиняет потребность правительства и страны в гегемонистском объединяющем историческом нарративе в хаосе эпохи Ельцина . Утверждая, что такое пристальное внимание к общей истории было нормальным, Пахалюк объясняет:

 

Наши люди и общество ищут свои основы. До этого были 1990-е годы, и это был настоящий хаос. Многие люди хотели, чтобы место, где они жили, объединяло их с другими людьми, с теми, с кем они жили вместе [... В 1990-е годы) было много свободы, не все было так плохо, как это любят выставлять сейчас. Это очевидно. Но главное - было много неопределенности, что возвращает нас к теме нашего разговора, потому что поиск национальной идеи об основах российского единства начинается с Путина в 2000 году. Именно она и является идеей патриотизма. Проблема возникает при попытке расшифровать, что такое патриотизм и почему вы должны быть верны своей стране - это сложно, потому что патриотизм требует некой формы преемственности. И мы не нашли ничего лучшего, чем то, что нас всех объединяет общая история [...] здесь, в России, история играет роль, которая не такая же, как в любом другом национальном государстве, но скорее она приобретает повышенное значение, потому что становится тем, что я бы назвал "квазиосновой".

Сотрудник РВИО 2018

 

Красноречие Константина Пахалюка на протяжении всего нашего интервью говорит о том, что сотрудники RMHS полностью осознают функцию своей организации и роль "призыва к истории". Особенно интересен здесь вопрос кооптации: хотя российский народ открыт для истории как основы, как распространять и продвигать эту историю таким образом, чтобы она объединяла и вызывала гордость? Очевидно, что для этого необходим централизованный подход, безусловно позитивный, но в то же время интерактивный, с которым люди хотели бы взаимодействовать.

Во многом этот вопрос также резюмирует миссию RMHS: создавать одобренные правительством и СМИ инициативы по сохранению культурной памяти таким образом, чтобы они находили отклик у простых людей и были им интересны. Чтобы реализовать объединяющий потенциал истории, правительству также необходимо поощрять людей интересоваться историческим повествованием, впитывать его, даже практиковать его. Другими словами, необходимо вернуть историю к жизни. Один из способов привлечь интерес к традиционно академической сфере, такой как история, - сделать ее менее академичной и более развлекательной. Голливудские фильмы или блокбастеры, такие как "Дюнкерк", "Перл-Харбор" и "Спасение рядового Райана", скорее всего, окажут гораздо большее формирующее влияние на впечатления и представления многих американских и британских зрителей о Второй мировой войне, чем любой учебник истории. То же самое можно сказать и о России, где фильмы и телепередачи оказывают особое влияние. Этим отчасти объясняется