сна хмурая и несговорчивая. Она-то надеялась сегодня отваляться дома, обмазываясь кремами и бездельничая, а тут изволь куда-то тащиться за адреналином.

– Пока никуда, – успокоил Гуров, – сперва надо позвонить одной очаровательной инструкторше, выяснить, есть ли у нее сегодня время, а потом уже…

– Обожаю, когда меня ставят перед фактами, мне лично неизвестными. Или ты сейчас же объяснишь, что за инструкторша и в чем дело, или натягивай колготы и езжай сам. К тому же надрифтилась я – во! – она провела по горлу.

Не так давно Мария играла супергонщицу в одном из сериалов и прошла полный курс борьбы на пальцах… то есть экстремального вождения. Как женщина разумная, ничего привлекательного в этом машиноубийстве она не нашла, хотя да, кадры получились отменные. Реалистичные.

– Тем более. Я вчера прокатился до Овражной…

– Так?

– Похоже, нашел то место – подчеркиваю, похоже, – где Сида сбила некая машина.

– Ага, – со значением кивнула она, – не так все чистенько и аккуратненько, как полагало следствие? Таки пришлось кому-то применить грязные методы. Сбить человека – это не напоить его же, верно?

– Абсолютно, но теперь к фактам.

Лев Иванович взял ручку и бумагу:

– Смотри. Вот тут у нас шоссе, въезды…

Он вычертил прямую линию шоссе, обозначил три въезда.

– Почему их три?

– Вот это – главный, – Гуров обвел тот, что в центре, – идет прямая основная улица, на нее обращены фасады и ворота практически всех домов. Она новая, красивая, без неаккуратных оврагов. Ясно?

– Яснее некуда.

– Вот дом семь – Сидов дом, – единственный, у которого ворота остались выходить, как при дедушке, на Овражную, на неудобную для заезда улицу.

– Почему?

– Сид машину не водил, и ему на этот факт было глубоко плевать. Соседи давно перенесли въездные ворота на новую основную улицу, от которой въезд удобный, с шоссе. Пока все логично?

– Более чем. Валяй дальше.

– Вот въезд на Овражную, – он указал на левый значок, – отсюда мы с тобой начали наш скорбный путь. Вот таким образом сама Овражная идет.

Он прочертил нечто вроде трижды извивающегося удава.

– Неужели там такой серпантин? – с недоверием уточнила она.

– С ручательством, – Гуров обозначил повороты крестиками, – первый еще куда ни шло, второй похуже, третий – практически под девяносто градусов. Зеркал нет. С одной стороны – глухой забор, с другой – обрыв. И вот именно тут, если верить эксперту, на скорости под семьдесят километров в час был сбит Сид.

– Слушай, Гуров, это не компьютерная игра, – на всякий случай напомнила Мария, глядя с сомнением, – проделать подобное на заваленной снегом, нечищеной дороге, да потом еще взобраться на гору?

Лев Иванович заметил:

– Никто и не забирался. Машина преспокойно проехала до шлагбаума, водитель открыл кодовый замок, выехал, аккуратно закрыл за собой, даже обрезок бутылки не забыв, и, спокойнехонько прокатившись вот досюда, – Гуров указал на правый въезд, – поехал…

– Куда?

– А кто его знает. На шоссе, наверное.

– Почему сюда?

– Наверное, потому, что на главном входе есть сторожка и камеры?

Мария задумчиво отхлебнула полуостывший кофе.

– И из этого какой следует вывод, что убийца – это очаровательная инструкторша по экстремальному вождению? Кстати, что за вольное допущение, почему не инструктор?

– Потому что инструкторша, про которую я веду речь, – жена, точнее, уже вдова Сида…

– Ваш дедуктивный метод, господин полковник, поразителен, – с кислой миной восхитилась Мария.

– …у которой могли быть мотивы личного характера.

Она подняла ладошку:

– Нет-нет. Да не мог он жениться на такой дуре, которая могла бы так палиться.

– А вот не спалилась, – с некоторой обидой огрызнулся он. Кому приятно, когда твои открытия принижают? – Два следователя по делу работали – и ни один про нее и не подумал.

– Ладно, ладно, не кипятись. Все по классике: разошлись сто лет тому назад, бумаги не оформили…

– Ты ведьма, что ли? – ужаснулся муж.

Мария аж глаза закатила:

– Гуров! Да это же классика: кому штампы в паспортах не важны, кому «все эти» бумажки – обычное дело. Чего, едем брать?

– Не вдруг, – улыбнулся он и поцеловал в носик, – сначала ты позвонишь и напросишься на урок. При этом мимоходом – очень осторожно и весьма к месту! – надо подчеркнуть, что особенно тебя интересуют спуски и подъемы, потому что, скажем, дом у тебя…

– Да не важно, в тех краях везде спуски-подъемы. Дальше.

– Хорошо. Когда приедем, попробуй чуть не въехать куда-нибудь или попроси показать, как спускаться.

– Понятно. Хорошо.

– Ты умница. Ну а если получится сделать так, чтобы она сама проделала это на скорости, вообще будет здорово.

– Думаешь, не заподозрит?

Гуров задумчиво поскреб подбородок:

– Сложно сказать. Прошло довольно много времени. Сида уже похоронили, причины смерти сформировали мягко, толерантно и обтекаемо. Даже про Жогу, насколько я знаю…

– Стоп, – подняв ладошку, попросила Мария, взяла планшет и принялась копаться.

Спустя десять минут она отложила гаджет и совершенно машинально хлебнула из пустой чашки.

– Фу, гадость, жижа! Слушай, Гуров, немного не в тему, но все же. В новостях не было ни одного упоминания о том, что Жогу вообще задерживали, не то что о СИЗО и о чем-то более остреньком…

– Неужели цензура или административный ресурс? – пошутил Лев Иванович и, подняв палец, таинственно пропел: – Сталин и Мао слушают нас! А это все к чему?

– Смейся, смейся. К тому, что откуда подобный инсайд у Лялечки Таненбаум? – Мария пересказала диалог с Юлией.

– «…до того ли сейчас графу?» – повторил супруг. – Какая осведомленность. И откуда?

Мария взяла смартфон:

– Какой номер у инструкторши?

…Полигон был оборудован на дне бывшего карьера, и горки там присутствовали во множестве, да еще какие. На стоянке их встретила инструктор Майя Ли, улыбчивая кореянка в форменном комбинезоне.

«Да уж, лет двадцать назад она была просто куколка, – подумал Лев Иванович, пожимая маленькую руку, – да и сейчас милашка. Ну, на коварную злодейку не