Шрифт:
Закладка:
А дальше, реагируя на опасность и мое беспокойство за напарницу, Маша рванула вперед, закрывая собой функцию. И поймала пулю в живот.
— Вот черт!
— Да как же ты так⁈
— Сдохни!
— Держу ее!
Человека такая рана гарантированно убила бы. Крупный калибр, да и место неудачное. Хакершу, которая хоть и не была боевым типом, но все же новусом с более крепким телом и сильной регенерацией, лишь сломало пополам и откинуло на Куклу. А та быстро расправилась с противником, и передала раненную Игнату. Наставник быстро ее стабилизировал.
По итогу вроде все обошлось хорошо: и наемников в подземелье Термитника мы разбили, и потерь избежали, но остался у меня на душе камень. Имя которому — страх.
Дело в том, что рана Хакерши была довольно серьезной. Настолько, что девушка вполне могла умереть. И когда ее сознание поплыло, покидая тело, я попытался его перехватить. Запереть в Чертогах, как когда-то, пусть и неосознанно, проделал с Куклой. Но у меня не получалось. Так бы она и ушла, хорошо Игнат подоспел и сумел удержать.
Случившееся заставило меня пересмотреть отношение к команде. Точнее, к моим возможностям, относительно этой самой команды. Я вдруг понял, что может так случиться, и не смогу спасти смертельно раненного товарища. Все уверены в обратном, безалаберно рискуют жизнью, геройствуют — я же сам им про это сказал! А по факту — пшик. Это могло сыграть с нашим отрядом дурную шутку. Маша бездумно рискнула, закрывая Куклу, просто потому, что была к ней ближе всех. И верила, что ей ничего не грозит — Лях вытащит!
Колотило меня после этого боя конкретно. Но заметила это только старая напарница.
«Смог один раз, сможешь и в другой! — успокоила она меня после боя. — Ты знаешь, что нужно делать, но в теории. Нужна практика».
Простая, в общем-то, истина, но я ее только после ее слов осознал по настоящему. После пробуждения памяти решил, что мне теперь сам черт не брат, и я вообще могу практически все — и налетел на грабли. Любой навык нужно развивать. Любой! Вон с Криком как было? Пока научился выдавать ровный поток пси-энергии, пока разобрался с управлением, и с тем, как оставаться в сознании после выдачи особо сильного пучка…
В общем, с момента, как мы покинули Москву, я только и делал, что сидел в Чертогах и тренировался захватывать сознание другого человека. Добираться до Кубани пришлось на машинах, причем, на перекладных, чтобы сбить со следа всех возможных преследователей. Так что время на это, почти трое суток, имелось.
А нам ведь еще и разделиться пришлось. Противник искал большой отряд, и у маленьких групп, на два-три человека, были хорошие шансы пройти незамеченными. Поэтому я прихватил с собой парочку Воинов, и отправился в путь.
Ландыш и Мельник, ехавшие со мной, за всю дорогу так и не смогли нормально отдохнуть. Страху натерпелись, бедолаги! Раз за разом моя воля когтистой лапой хватала сознание то одного парня, то другого, и невзирая на сопротивление (они раза с третьего только прекратили брыкаться), тащила из тела. В последний момент хватка ослабевала, и парни оставались в своем теле, судорожно глотая воздух и потея. Жаль, другого способа обрести контроль над этой способностью, кроме как с помощью такой вот жутковатой тренировки, не существовало, да и парни сами добровольцами вызвались. Хотя потом еще не раз мне сказали, что я из них душу вынимал.
К моменту, когда мы все уже собрались в пригороде Краснодара, я был почти уверен, что смогу не дать умереть никому из своих соратников. Оставались вопросики контроля, то есть, навыка не прощелкать тот тонкий момент, грань между жизнью и смертью. Но главное — перестал рефлексировать. А потом уже и некогда было.
На месте мы сразу развернули бурную деятельностью. Снова собрались в отряд, и уже не скрываясь — ну, почти, так-то копы нас по прежнему искали — отправились в офис строительной компании «Триполь». Грэг — Кукла, конечно же — представился своим именем, сверкнул улыбкой на посту охраны, и попросил о встрече с деловым партнером — директором этой самой компании Галиной Иванниковой. Пару минут сонный дядька в синей униформе частного охранного предприятия связывался с вышестоящим руководством, докладывал о том, кто пришел и к кому. А потом сразу все очень резко закрутилось.
В холл дорогого здания набежала куча людей, в которых безошибочно угадывались Воины-новусы. К слову, славянских лиц было немного, в основном кавказские. Холодные взгляды, густые бороды, оружие под одеждой. Пока, правда, никто из них не спешил его доставать и наставлять на нас. Как по мне — большая ошибка! И что с того, что расположились они так, чтобы контролировать и входы и выходы? Мы ведь сюда пришли не для того, чтобы тут же убегать!
Через несколько минут ожидания — я бы сказал «томительного», но это не было бы правдой, на лифте спустилась сама госпожа Иванникова. Весьма эффектная брюнетка в ярко-синем деловом костюме. Выглядела она лет на тридцать-тридцать пять, двигалась с грацией хищного животного, а улыбалась так, что более впечатлительные люди, чем мы, уже поспешили бы свалить из здания и затеряться в городской застройке.
Беседа стартовала с ожидаемых фраз. Легкий изгиб губ, оценивающий взгляд, легкое, едва уловимое презрение в выражении лица. Нас недооценили. Что довольно ожидаемо при взгляде на кучку совсем молодых людей, возглавляемых всего одним взрослым. Пионерлагерь на выезде! Очень удобно!
— Игорь, как дела, какими судьбами? Почему не позвонил, я бы распорядилась тебя встретить!
Радушие под прицелом десятков пар холодных глаз никого не обмануло. Кукла, помня свою роль, ответила, как и договаривались. И пусть из здесь присутствующих «Одесские рассказы» Бабеля читали только мы с ней, тем приятнее было щегольнуть цитатой.
— Давай не будем размазывать кашу по белому столу, Галя. Ты знаешь зачем я здесь. Мне нужна моя доля. Та, которую ты так беспардонно украла у меня. Или ты думала, что я спущу подобное?
Все это было сказано без намека на улыбку,
